Алексей Красюк - Сквозь время

– А татарам хребет мы обязательно переломим, это я тебе уверенно заявляю, потому что нельзя проиграть битву, когда за твоей спиной весь народ встал, который доверил самое дорогое нам, что у него есть – свободу.

– Хорошо, Ляксей, говоришь. Ну да ладно, братья, пора нам готовиться к новой волне татарского войска, вон уж идут басурманы, пора и этих напоить вином красным!

Через минуту опять накатила волна новых врагов и опять слева раздавалось «хэк…», справа матерился Чугронов, а Сашка, балбес, все улыбался между тем, как отправлял на небеса очередного воина врага. Сколько это продолжалось, понять было сложно, такое впечатление, что целую вечность. Одно только в тот момент лезло в голову, только бы полк устоял, только бы удержали и измотали татар, а там уж и Дмитрий Михайлович ударит, да так, что одни перья полетят от мамаевских хвалёных туменов.

Когда моя рука, в которой уже чудом держался меч стала периодически просить о пощаде и ноги наотрез отказались держать тело в вертикальном положении, я увидел, что татары пошли на нас с удвоенной силой, подминая под себя остатки большого полка. Значит все таки придётся здесь остаться навсегда, мелькнуло у меня в голове и, в этот момент по ней по многострадальной моей головушке с таким звоном, что аж мурашки побежали, кто-то очень сильно звёздную чем-то тяжёлым. Слава Богу на голове у меня был шлем, в противном случае, я так думаю, в этот момент головы бы у меня не стало. От удара я рухнул на землю и, сверху на меня упало что-то очень тяжёлое. Как там в романах пишется, душа из меня вон и я потерял связь с окружающим миром. На самом деле я не очень хорошо, но все слышал. И как в каком-то удалом порыве Сашка продолжал с удвоенной силой раздавать удары направо и налево. И как справа, там, где стоял Никита, раздался его вскрик и слова «Прощайте братцы». Все это доносилось до меня словно сквозь какой-то туман и что самое обидное кто-то меня так сильно придавил, что скоро наверно я должен был испустить дух от тяжести. Сколько я так пролежал я не знаю. Вокруг уже не было звона оружия и звуков боя. Вдруг мне показалось, что рядом со мной кто-то прошёл. Я собрал все свои силы и постарался крикнуть, но все, что мне удалось это пропищать, как мышь из подпола. Голос мне не подчинился. Я набрал в лёгкие, насколько это было возможно, побольше воздуха и снова попытался крикнуть. На этот раз мне это удалось лучше и, меня, видимо, услышали. Кто-то убрал с меня то, что так сильно давило (потом я узнал, что меня придавила лошадь) и я наконец-то смог вздохнуть полной грудью Хотя, скажу вам честно, вздохнуть полной грудью оказалось не так просто. Справа в боку меня пронзила жуткая боль, видимо мои ребра не выдержали вес такого куска мяса сверху (лошадь имею ввиду).

– Командир, ну ты как, да очнись же ты, – кто-то усиленно меня тряс и пытался привести в чувство.

– командир, ты идти-то сможешь? Ну ладно посиди здесь, сейчас воды принесу. Меня прислонили к виновнице перелома рёбер (моих естественно). Я попытался открыть глаза, мне это удалось. Я сидел прислонённый к лошади среди наваленных и тут и там тел воинов и наших и татар. Все поле, насколько хватало глаз, было усыпано трупами и ранеными воинами. То там, то здесь раздавались стоны. Ко мне подошёл Сашка Михайлов и протянул кувшин наполненный водой.

– На попей, командир, легче станет.

– Давай рассказывай, Саня, где все и сколько я был в отключке?

– Все ушли дальше, погнали татарву, а ты в отключке был не долго. В тот момент, когда на нас пошёл самый мощный вал конницы татар, ты словил удар по кумполу и рухнул вниз и в этот момент на тебя сверху приземлилась лошадка твоего противника, которого ты успел зацепить. В этот момент в тыл татарве вышел намётом запасный полк с Боброком и рубанул их так, что от татарвы стали клочья лететь. Потом наши погнали татар дальше, а я остался, чтобы отыскать тебя и Никиту.

– А где Никита?

Сашка опустил глаза и как-то виновато произнёс:

– Погиб Никита, командир, через минуту после того, как ты упал, он схлестнулся с тремя татарами сразу и не уберегся. Вон он лежит в сторонке, я его положил, чтобы с собой потом забрать. В горле у меня запершило и в глазах невольно появились слезы. Мы с Никитой многое вместе прошли, а вот здесь он погиб, а мне опять свезло остаться жить.

– А князь где, он вроде жив был, когда я падал?

– Я тоже его видел живым, а потом в суматохе боя потерялись мы, а сейчас его вон воины ищут, пока не нашли, погибших много, может где под телами лежит, найдут.