Николай Берг - Лёха

– Спасибо на добром слове! – отозвался ефрейтор, а бурят смущенно улыбнулся и тут же окутался клубами махорочного дыма.

– Потерь не понесли? – спросил Середа.

– Мы – нет, – так же лаконично отозвался Бендеберя.

– А они? – усмехнулся Середа.

– А они – да! Две овцы, десяток битых гусей, капуста, сало, окорок, яблоки, лук-чеснок, всякое такое – и все на двух телегах, факт, – плотоядно облизнулся ефрейтор.

– Какие овцы? Ты хотел сказать – немцы? – растерялся Леха.

– Ну так немцев тоже пощипали, но две телеги с харчами нам сейчас куда как полезней. Осточертела уже пшенка эта, – недоумевающе сказал Бендеберя.

Видно было невооруженным глазом, что матерый вояка почти счастлив. Хоть и кремень человек, а покушать явно любит. Что же касается винтовок – так война же, винтовки забрать на войне – удача, но как бы обычное дело, не какое-то удивительное, и лично ему – ефрейтору – трофейные винтовки не шибко надобны, у него свой ствол холеный есть. А вот когда говорил о затрофеенных гусях и капусте – мало что не облизался. Лехе тоже остро захотелось свежих мясных щей, даже вроде и запах почуял.

– Из засады напали? – спросил он.

– Та ни. Мы картошку рыли, никого не трогали. А тут по дороге с того края поля – эти ухари на телегах. Нас увидели – стали стрелять, хорошо не попали ни в кого, но близенько свистнуло. Мы в канаву. Они в цепь – и на нас. Один у телег остался, остальные шустро так к нам. И постреливают на ходу.

– А вы по ним – залпом и всех положили? – понял Леха.

– Сдурел? Там, считай, нас стрелков всего трое было – мы с товарищем Жанаевым да Сурков. Но он только стрелять умеет, а вот вовремя башку пригнуть еще пока не приучен, факт, – возразил ефрейтор, как раз связывающий короткой бечевкой пару немецких башмаков за петельки.

– Как так? А лейтенант? А молокосо… ну эти ребята молодые?

– У лейтенанта автомат на двести метров бьет нормально, дальше хрен попадешь. А парубки эти… в общем, они хорошие, но их учить еще и учить. Да и патронов у них по четыре обоймы было, в перестрелке это, извини, шиш да ни шиша. Так что в лучшем случае, если бы мы их и перестреляли героически, то девять обученных солдаперов нам бы трех-четырех человек подстрелили, факт. Еще бы и удрал кто из них. И это – самое малое. Так что лейтенант грамотно сообразил…

– Ну не тяни жилы, рассказывай!

– Да чего рассказывать-то? Просто все, факт, – отмахнулся ефрейтор, которого в этот момент больше интересовали немецкие портки.

Хорошие портки, суконные, практически новые. И особенно интересовали потому, что собственные ефрейтора шаровары хэбэ за время войны поистрепались и теперь были заплата на заплате, а впереди – зима.

– Тебя в бока пихать или щекотать? Взялся рассказывать – так рассказывай, не мучь младенцев! – отозвался от телеги Середа, как раз вынимавший оттуда связки репчатого золотистого лука.

– Канава там глубокая, удобная. Лейтенант выглянул и приказывает: «Не стрелять!» Потом оглядел всех и говорит: «Те, у кого гранаты, готовят их к броску. Скомандую когда: «Гранатами – огонь!» – кидаете разом и укрываетесь до взрывов. Потом командую еще раз: «Гранатами – огонь!» – кидаете невзведенными – и сразу в атаку. Безоружные – тут остаются. Суркову – снять того, что у телеги. Все ясно?» Все кивают, дескать, так точно. Он еще раз напомнил, что взрывами надо фрицев накрыть, а второй раз – чтоб не рвалось ничего. Подождали. Поляки поверх канавы постреливают, даже уже и пригибаться перестали, осмелели, идут себе как в парке, прогуливаются, факт; слышу – даже смеются…

– Это, погоди… какие поляки? Немцы же? – удивился Леха.

– А черт их разберет: когда гранаты рванули у них под ногами, они там завопили «курва» да «матка боска». Не похоже на немцев, факт. В общем, все удачно отбомбились, рвануло тютька в тютьку, а лейтенант сам «феньку» кинул с замедлением, так что они только снова подниматься начали – она бахнула, они опять носами в землю. А лейтенант орет опять: «Гранатами – огонь!»…

– Шибко вопил, да, – кивнул веселый бурят.

– И что дальше? – опять поторопил рассказчика, вертевшего в руках суконные штаны, Леха.

– Я же говорю – просто все, факт. Мы из канавы выметнулись, а те лежат плашмя, взрывы ждут, кроме двух-трех, что вопили и корчились.

– Летенант – др-р-р, др-р-р, др-р-р, – добавил красок Жанаев.

– Да, вблизи автомат – лютая машинка, факт. В общем, встать никто не успел. Так к земле и пришили.

– А последний? – поднял вопросительно бровь Середа.