Николай Берг - Лёха

– Уи что, не уидите, кито пиред уами? – возмущенно и неприлично громко рявкнул этот недомерок.

– Стой! Стрелять буду! – уперся рогом и Семенов, которому все происходящее страшно не понравилось.

– Да как ти смеешь! – возмутился коротышка, шагнул вперед, и тут Семенова осенило.

– Ложись! Буду стрелять! – и щелкнул предохранителем, одновременно прицеливаясь недомерку в живот.

Мигом побледневший наглец тут же кинулся на землю. Остальные двое легли не так поспешно, но без споров.

– Да что ты творишь? – возмущенно возопила девушка, искренне обиженная таким приемом.

– Я – часовой. Тебя знаю, их – нет. Дуй в лагерь, приведи разводящего. И не спорь, так положено. Они вон – не спорят, устав читали.

Девушка фыркнула и, заявив лежащим: «Я мигом, товарищи!», кинулась в лагерь.

– Уи еще пожалеите! Уи не зинаете, с кем суизиались! – зло заворчал лежащий плашмя плюгавец.

– Представьтесь, – хмыкнул Семенов.

– Я капитан Рабоче-Крестьянской Красной Армии Сауетского Саюза Гамсахурдия! И уи еще попомните…

– Молчать! – прикрикнул на него Семенов.

Он уже и сам сожалел о сделанном, а лежащий под прицелом производил впечатление крайне злопамятного и неприятного типа, да еще внезапно оказался аж капитаном. Такой устроит веселую жизнь. Ну в любом случае – постарается. На секунду мелькнуло, что лучше было бы его и впрямь пристрелить. Потом боец вспомнил, что он сейчас не в армии, а в партизанах, тут все-таки шаляй-валяй, а не служба. Да и капитан этот пока не известен никому, не факт, что ему дадут полную волю вот так сразу, тут свои командиры есть. Хотя вполне могут назначить над служивыми главным, тогда придется хрен редькой заедать. Вот ведь черт, стоило в караул лезть… уж лучше бы по десятому разу про гранаты послушал.

Разводящий прискакал быстро, немного удивился тому, что вместо Азарова стоит Семенов, но виду не подал, разрешил всем троим встать и отправился с ними в лагерь.

Неугомонный капитан не удержался и прошипел, проходя мимо:

– Уи очень пожалеите о суаем пауидении, боец! Как уаша фамилия?

Семенов только усмехнулся, потому как отлично помнил, что часовому на посту разговаривать категорически запрещено. Капитан покраснел от такого хамства и, сверкая глазами и очень зло оборачиваясь, отправился вслед за остальными.

«Ну вот, нажил себе врага. Давно мечтал. Теперь этот прохвост будет мне мозги компостировать. Тьфу. Зараза!» – Тут Семенов плюнул, потому как плевать на посту не запрещалось, только оправляться.

После «веселой» ночки глаза просто слипались, но завалиться спать до обеда было чревато – можно и без обеда остаться. После тяжелой работенки даже надоевшая пшенка была в радость, пузо громко жаловалось на пустоту и невнимание.

Как на грех, все товарищи, кто мог поделиться пищевыми запасами, были при деле: Семенов куда-то делся; бурят, как всегда, отирался у лошадей, его от этих животных было за уши не оттащить, и он вполне прочно теперь уже стал ездовым; Бендеберя, у которого всегда можно было выпросить сала с лепешкой (за последующую отработку, увы), – словно молоденький, утопал за складским добром; Середа уже вовсю прикидывал вместе с раненым танкистом, как переделать одни снаряды в другие, а лейтенантик затеял устроить ускоренные курсы на тему: «Как угробить всех вокруг гранатами».

Можно бы, конечно, податься на кухню. Но тамошний хмурый повар почему-то Леху невзлюбил и кормить его наособицу категорически отказывался. Тетки-поварихи были более благосклонны и посматривали вполне себе плотоядно, но это менеджера всерьез напрягало, потому как кухонные деятельницы были себе на уме, и как бы несколько подачек от них не кончились бы партизанско-комсомольской свадьбой, если только потомок правильно понял некоторые намеки…

Пришлось сидеть и слушать, как лейтенант воспевает «карманную артиллерию». Ну после того, как Жанаев выкурил гранатами немца из бронетранспортера, Леха вполне был согласен с тем, что это вещь полезная, его-то убеждать не было нужды. Правда, показанная первой гранатка – нелепая и неуклюжая, словно составленная из двух цилиндров, в одном из которых, том, что потоньше и подлиннее, угадывалась неудобная ручка, – оказалась весьма сложной по подготовке и применению. Сначала надо было отдельно лежащую в ящике ручку привинтить к корпусу, потом вставить с другой стороны длинный медный детонатор, закрыть его задвижкой, взвести механизм, оттянув ручку на себя, а потом энергично кидать все это хозяйство в сборе. Запаришься во время боя все это делать. Одна радость – по словам Березкина, при падении просто на землю эта граната не срабатывала, ее надо было именно что сильно швырнуть. С другой стороны – если швырнуть не сильно, то она и при попадании в цель не взорвется, получается. Дурацкая плюшка эта РГД-33. Вот привычная «лимонка» Лехе понравилась – и понятная, и мощная, и действовать легко: дерни за колечко – «дверь и откроется»…