Елена Сапогова - На привольной стороне

На свадьбах и гулянках пели плясовую «Николи меня хмелина».

Н. В. Гоголь когда-то говорил, что под песни баб пеленается, женится и хоронится русский человек, то есть вся его жизнь связана с песней и в горе, и в радости. Мы сейчас сетуем, что наши дети слушают не ту музыку, им ближе западная эстрада, рок. Нашу родную, кровную народную песню они воспринимают как что-то чуждое, непонятное. Это страшно...

Как случилось, что песня — эта душа народа — стала нам ненужной?

Как-то один очень уважаемый товарищ с горечью сказал мне, что вот, мол, он — русский человек, а народную песню воспринимает как нечто экзотическое, а исполнители ее представляются ему людьми с острова Пасхи. Как же наши дети будут знать и любить родные русские песни, если с рождения они их не слышат. Колыбельных песен мы тоже уже не поем, не знаем. Сказки забыли. На худой конец включим проигрыватель, поставим пластинку и — слушай деточка! Механическая бабушка и сказки сказывает, и песни поет. Отвыкают от голоса близких наши дети, отчуждаются.

Своим детям я пела «Голубеньки глазки». Откуда эта песня — не знаю. Но странно — никогда ее не забываю.

Будучи уже студенткой, спрашивала у мамы, помнит ли она колыбельные песни... «Что ты, ничё не помню, не знаю!» — отвечала она. А когда мои дети были маленькими, откуда что бралось. Пела и пела им она песни. «Мама, ты же говорила, что не помнишь ни одной». А она отвечала удивленно: «Откуда чё и беретца?» И заводила:

Или:

А вот эту необыкновенную колыбельную записала на Урале свердловский композитор М. А. Кесарева у одной старой бабушки, которая пела ее своему внуку низким устрашающим голосом.

Этой мрачноватой песней как бы отгоняли злые силы от ребенка.

У моих знакомых, людей современных, с высшим образованием, растет внучка. В этой семье любят народные песни, поют сами, ставят пластинки с записями народных певцов. Слушая их, эта кроха, ей полтора года, берет людей за руки, как бы приглашая поплясать с ней. А когда в доме ставят пластинку с брянскими песнями Антона Тимофеевича Капралова, она вся расцветает, и надо видеть, как она слушает. Это ли не пример того, что песню надо слушать, петь ее, чтобы любить, ведь любим мы то, что знаем.