Николай Шмелёв: Кронос. Дилогия (СИ)

— Оперативно сработали, — подумал Крон, почесав затылок. — Видимо, застоялся наш поезд в депо. И вероятно, не только поезд…

После короткого приветствия, и таких же коротких расспросов о состоянии дел на фронтах империи, перешли к молчанию. Когда я ем — я глух и нем. Это положение, заставляющее заботиться о правильном пищеварении, все знали с пионерских времён, и даже раньше. Состояние благополучия отдельно взятой ячейки общества — не волновало никого. После нескольких минут тишины, собравшиеся несколько оживились. Восприятие действительности приняло иллюзорно-аморфное понятие, и такое же расплывчатое, как предсказание на год вперёд. Когда не знаешь, что будет через пять минут, подобные гороскопы и прочие афёры — пахнут бредом. Комбат имел довольный и загадочный вид, как будто разыскал в пустыне нетронутую гробницу Рамсеса Второго, или что-то подобное, но не менее значимое. Его высокая и коренастая фигура мелькала: то тут, то там, напоминая маятник напольных часов.

— Увидишь хоть, как деревья шумят! — повторял он без умолку, как бы извиняясь за то, что оторвал от дел, столько народа, и одну человеческую единицу — персонально.

— Чего на них смотреть, — равнодушно ответил Крон, — на кладбище, они тоже трепыхаются.

— Откуда такие ассоциации? — насторожился Комбат, предчувствуя неладное.

— Откуда-откуда! — рявкнул Крон и поморщился. — Оттуда — из города мёртвых.

— Ты что — в Египет ездил? — ещё больше изумился Комбат и обиделся — одновременно. — Почему без меня!

— Да никуда я не ездил, — вздохнул Крон обречённо, словно готовясь отправиться в назначенное место, и не по своей воле. — Как будто у нас кладбищ нет. У меня, если что и ассоциируется с погребениями, так это шум листвы. Она там слышна, как нигде более, и такое впечатление, как будто, души умерших болтают, между собой, хоть я и знаю, что это не так…

Доцент вмешался в пустую болтовню, явно озабоченный количественным членством экспедиции:

— Ком, а где Похабыч?

— Его тараканы в лес поволокли, — мрачно отмахнулся Комбат.

— Какие тараканы? — не понял Доцент.

Он был неглупым парнем, о чём свидетельствовала и псевдонаучная степень, но иногда не вникал, в самые простые шутки. Это обстоятельство, позволяло некоторым членам сообщества поговаривать про то, что он косит, под настоящего светилу науки. Комбат ещё раз покачал головой, от несообразительности некоторых сограждан, но уточнил:

— Есть насекомые, которые в голове сидят, и покоя не дают.

— Значит, Похабычь теперь — князь Тараканов? — спросил Доцент, явно пытаясь пошутить, но плоскостопие юмора было — налицо.

— При чём тут князь? — не выдержал Ком.

— А при чём тут тараканы? — не унимался Док.

— Ну, хватит прикалываться! — вмешался Дед, почёсывая бороду, из-за которой и получил своё прозвище. — Вы мне, со своими заморочками, напомнили один разговор, происходивший за столом, когда отмечали мой день рождения. Я, лично — вволю повеселился, когда два подвыпивших товарища, обсуждали тему убиения кровососов.

— Вчера клопов морили.

— А чего их морить, то?

— А что делать?

— Ничего, а при чём здесь клопы?!

— Потому, что их морили!

— А почему их, морили — вы?!

— Потому что, они у нас жили!

— Ну, в общем, и так далее, в том же духе, — закончил Дед.

Пифагор, не имеющий к своему знаменитому прототипу, никакого отношения, засмеялся, представляя себе умный разговор:

— Красную гвардию так и не задушили? Надо было у тапочки затвор передёрнуть.

— Всё-таки, лучше настроить у баллона поворотную распылительную головку, — возразил Дед. — Болтуны, тогда, так ничем и не закончили свой роман, но основная часть гостей задыхалась от смеха.

Пока народ, под сенью раскидистого клёна, занимался пустой болтовнёй, Крон изучал рукописное картографическое издание. Скептически разглядывая карту, он обратил внимание на изобилие пометок: значков, крестиков и прочих условных обозначений. Для постороннего человека, они ничего не значили, но для узкого круга посвящённых лиц — говорили о многом. В свитке, были зашифрованы, не только символы но, так же их местонахождение. Например: крестик на плане, не обозначал точку назначения. От него, на местности, нужно было отступить в определённом направлении, и при том — на точное количество шагов или метров. И то, и другое, определялось по ряду совокупных признаков, отмеченных на полях, вынесенных сносками и замаскированных в тексте. Только после применения дешифратора, раскрывался смысл написанного. Пометки, всех цветов радуги, настолько плотно облепили карту, что она пестрела в руках, не хуже клоуна на детском празднике. И, как ни странно, от неё веяло запахом тлена, хоть на архивную вещь, она не очень смахивала.