Николай Шмелёв - Кронос. Дилогия (СИ)

— Аномалия Мираж, — продолжал экскурсию Василий Иванович. — Действует на зрительные нервы, как и обычный мираж. Здания: то пропадают, то появляются снова — не угадаешь момент. Вместо винного магазина, может появиться вытрезвитель, или отделение милиции, а вместо прачечной — министерство культуры. Утверждают, что эта аномалия особенно неусидчивая — меняет местоположение так часто, что в глазах рябит и наличие подробных карт, теряет всякий смысл. Рождает артефакт «Призрак», который не лучше своего прародителя: то появится, то исчезнет, то опять появится. Самое худшее, в его качествах, собственно — сами качества: сегодня положительные, завтра отрицательные, а послезавтра, вообще нет никаких свойств, как будто это кусок бесформенного стекла.

Блестящий кусок стекла, с неровными гранями, прилагался к экспозиции. Сама аномалия демонстрировалась, как ряд чередующихся картинок. Крон с Комбатом переглянулись, а Дед, поглядев на стену, усмехнулся, разглядывая голову монстра, и сказал, указывая на него:

— Во, какое чучело! Отличная голова на стене!

— Да нет, — возразил Доцент. — Это генератор поддержки прохождения сквозь стены — медным тазом накрылся.

— Теперь ты украшение стены — твои щупальца, как воблу к пиву подают, — пропел Бармалей пару строк из забытой песни.

— Чего у него морда, какая-то свёрнутая, будто запечённая! — вторил ему Бульдозер. — Больной, что ли, был?

— Сталкеры, когда выпивают, его щупальцами занюхивают, ну и соответственно, выдыхают на него пары, — пояснил Чапай, и где правда, а где вымысел — оставил догадываться гостям.

Рядом с чучелом висел старый знакомый. Даже в вяленом виде, глаза «Морского чёрта» искрились злобой, а острые зубы торчали в пасти, как огромные иглы. Весь зубочелюстной аппарат напомнил Крону челюсть кошачьей акулы, но только в более крупном виде. После импровизированных поминок, сталкеров понесло дальше, по выставочным залам, а комментарии экскурсовода стали носить более вольный перевод, нежели регламентировалось протоколом. В запланированном рассказе, всё чаще присутствовала отсебятина, навеянная личным мнением и собственным отношением к зоне отчуждения.

Подойдя к полке, сталкеры притихли, разглядывая необычные, даже для этих мест, экспонаты. За стеклом стояли два черепа несуразной асимметрии. При маленькой лицевой части, но огромных глазных отверстиях; при отсутствии носовых и слуховых, черепная коробка имела внушительные размеры — около полуметра в диаметре. И это в то время, как всё остальное умещалось в среднестатистическом кулаке. Маленькие острые зубы в три ряда, на каждой челюсти, свидетельствовали о хищнических наклонностях умерщвлённых владельцев.

— Что-то мне черепа, по описанию, напоминают зелёных человечков, которых рисуют уфологи, — удивлённо высказался Бульдозер.

— Пить надо меньше и не будут черти мерещиться, — посоветовал ему Пифагор, вплотную наклонив лицо к стеклянной витрине.

— Стекло не разбей! — огрызнулся товарищ, замахиваясь для удара по шее.

Если бы это не было шуткой, то хана бы пришла стеклу и трём черепам. Почтальон, с удивлением смотря на местное чудо, спросил хранителя:

— Василий Иванович, а это откуда?

— Сняли с трупа, какого — то охотника. Трофеи висели у него на поясе. Ну, как варвары делали — в знак своих побед. Кое-кто утверждает, что это был знаменитый «Чёрный охотник», но многие сомневаются, в этом.

— Где он только этих бесов нашёл? — подивился Дед.

— Ищущий, да обрящет, а им нечего свой нос совать туда, куда Тобик агрегат не суёт! — весело прочитал нотацию Крон.

Сутулый с Кащеем стояли поражённые увиденным, ни слова не говоря. Всё-таки, Кащей нашёл пару слов, для поддержания разговора и, обращаясь к товарищу, спросил:

— Чего они здесь делали?

— Интересно же! — неуверенно ответил Сутулый. — Аномальные образования…

— Аномальные образования у нас, теперь в самих людях, — сплюнул Комбат. — Жуткая смесь…

— Хватит философствовать! — прервал болтунов Дед. — Домой приедем, я таких же манекенов отолью, из пластмассы.

Все грустно поглядели на него, понимая, что домой они попадут не скоро, а Крон процитировал строки неизвестного поэта:

— Пусть приснится дом родной, тополь с пышною листвой…

— Да-да! — подтвердил Доцент. — Слышали… Тополь заменяется любым женским именем…

— Хватит! — оборвал его Комбат. — Здесь об этом ни слова. Пароль — «Морковка».

— Ну, а что? — по своему прокомментировал экспонаты Чапай. — Слава о нас распространилась далеко за пределами колючей проволоки. Приезжали степняки и привезли с собой целый мешок ушей. Сушёных! Сусликов… Какой-то шутник, из тамошних, сказал им, что уши, у нас, пользуются большой популярностью. Про доставленные копыта диких ослов я и не упоминаю…