Марика Становой: Рождение экзекутора

Вдо-ох и выдох.

Крошка расслабилась. Дыхательная маска облепила лицо противной медузой, заткнув уши и не давая открыть глаза. Тело утоплено в проводящем растворе, и так надежно закреплено, что не пошевелиться. Голову сжимает обруч с пронзившими мозг электродами, но мысль… мысль свободна.

Вдох, выдох. Оставленная лаборантом глубокая круглая рана в подреберье благополучно зарастала, распространяя по всему телу волны тягучего тепла и тупой, словно окрашенной густо-малиновым, пульсирующей боли от ускоренной регенерации. Крошка отстранилась от этой привычной и даже ласкающей боли — тело само знает, что делать, а она пока отдохнет, ощущая себя маленькой капелькой, укрытой где-то внутри головы, за глазами. Эта капелька пряталась, сжималась и только самым кончиком длинного трусливого хвостика трепетала, сросшись со вздрагивающим сердцем. Вдох, выдох.

«Крошка, ты готова? Я вижу: рана уже зажила».

Тест еще продолжался, и впереди было самое трудное. Крошка боязливо всхлипнула, но затем почувствовала, что Джи взял ее всю целиком в теплые фантомные ладони, успокаивая и ободряя.

«Да, я готова».

«Найди Вика».

Крошка выпустила мысленный скан, облетая по спирали подземные этажи базы. Серые в ментальном зрении лаборатории. Светящиеся ауры людей и ажлисс… Казармы, гаражи, столовые и мастерские… Дальше! Многоцветье огоньков живых, глухое эхо андроидов и предметов, абрисы помещений и зданий. Императорские покои, жилые сектора, офисы и служебные помещения…

Еще дальше…

Арена, полигон, станция подземки, дорога в город… Люди, животные в парке… Выше…

А! Над полигоном висел маленький флаер, и в нём — мягкая и родная аура Вика, секретаря императора. Крошка безмолвно окликнула его, тронув волоконцем мысленного контакта.

«Привет, Крошка! — отозвался Вик. — Уже? Начинаем?»

«Да».

«Следуй за мной!» — Вик медленно полетел прочь.

А тело Крошки вдруг захлебнулось и выгнулось дугой, будто заживо сгорая в раскаленной магме, в которую превратился электролит. Крошку затопила жгущая боль, взрывающая тело и голову. Крошка металась, пытаясь улететь вслед за мыслью. Тянулась и билась, но не могла вырваться. Она была прикована намертво. Мысль свободна, говорил Джи. Прими боль, говорил Джи. Пропусти боль сквозь себя, стань болью, и она поможет тебе, подтолкнет вдаль. Освободит скрытую силу. Но Крошка не могла. Боль не освобождала. Этот кошмар выедал тело изнутри и снаружи, а мысль билась в материальной оболочке, обгорая бабочкой в костре. Крошка чувствовала Джи, совсем близко — протяни руку и коснешься, он мог бы помочь! Но Джи закрылся. Она должна сама.

«Ищи Вика!» — ударило мысленное напоминание.

Но Вик потерялся. Она забыла про Вика. Крошка тянулась к Джи и не могла выбраться. Не могла прорваться сквозь монолит ужаса, раздавивший её волю, силы и желания. Остались только страх и боль. И она, сжавшись в маленькую песчинку, безвольно упала во всеобъемлющий мрак…

Тьма неслышно зажурчала стекающим электролитом, обнажила мокрую холодную кожу и ушла. Крошка очнулась и сразу же задохнулась слезами под маской. Тестер пережёвывает её вот уже десять лет, а она всё не привыкнет! Непроизвольно дернулась всем телом, пытаясь вырваться из пут. Проверка закончилась, но боль продолжала вгрызаться в тело и душу, перемалывая каждую клеточку. Крошка заметалась мысленным сканом, нашла Джи — и он ответил, обволакивая ее любовью и нежностью. Пустил её к себе и мысленно обнял, окутал своим сознанием. Внушением спрятал боль, замещая чувства её тела, согревая и создавая фантомы ощущений.

— Хакисс, результаты такие же, как и полгода назад, — Джи снял с её лица маску. — Зачем ты паникуешь? Ничего же страшного не происходит, ты не можешь умереть в тестере. И даже если умрешь, то это не смертельно, — губы Джи едва дрогнули, обозначая улыбку.

Хакисс отвела глаза, пытаясь собраться с мыслями, с силами. По голому телу, несмотря на внушённые объятия теплых рук, пробежал озноб. Он назвал её Хакисс, не Крошкой, значит, действительно всё совсем плохо.