Андрей Силенгинский - Крепость Тельцов

— Не дороже, чем решение остаться здесь, если я прав! — оскалился Рикатс. — Причин несколько… Во-первых, записка. Я не смог ее прочесть, как и вы, но я долго размышлял над ее возможным содержимым. Там не может быть ничего, кроме сообщения о том, что мы не разгадали его намерений и не собираемся сворачивать лагерь.

— Почему? — спросил Бадшос, слушавший очень внимательно.

— Подумай сам, уважаемый. Это единственный разумный вариант. Все остальное Лимиаф мог передать посыльному и на словах. А вот если Глаз собирается внезапно изменить свою дислокацию, он будет держать это в секрете от всех, кроме самых старших офицеров. И от посыльного в том числе. Только тогда записка вообще имеет какой-то смысл!

Бадшос, нахмурив брови, несколько мгновений напряженно размышлял. Потом признал этот аргумент значимым, но не убедившим его до конца.

— Есть и другие! — горячо сказал Рикатс. — Понимаете, Глаз — все-таки скорпион. И для него вторгаться войной в Землю скорпионов… Я уверен, он предпочел бы именно нашу Землю завоевать без кровопролития.

— Жаль, что Лимиаф все-таки ничего не сказал… — задумчиво проговорил Бадшос.

— Он сказал! — вскинулся Рикатс. — Вспомните, он сказал, что если мы сохраним жизнь его людям, через три или четыре дня они будут свободны?

— Ну? — Бадшос не понимал.

— Это как раз время, чтобы проникнуть на Землю тельцов! Если бы Глаз планировал наступать здесь, зачем ему ждать четыре дня? Какой в этом смысл? — торжествующе спросил Рикатс.

— Смысл есть, — сказал Зевуар. Второй раз за вечер! И на этот раз его слушали, затаив дыхание. — Очень простой смысл. Выждать время, чтобы у нас окончательно закончились все продукты. Чтобы солдаты начали отказываться сражаться. Чтобы дезертирство приняло массовый характер. Тогда нас можно будет брать голыми руками.

— Ты не прав, Зевуар, — в отчаянии сказал Рикатс. — То, что ты говоришь, звучит здраво, но ты не прав. Я знаю… чувствую, что Глаз пойдет к Ариссе.

— Девы не пойдут с тобой, Рикатс, — коротко сказал Зевуар.

Обхватив голову руками, Рикатс сидел за столом, понимая, что проиграл. Окончательно и бесповоротно, и никакие слова уже ничего не смогут изменить.

Львы не пойдут… раки не пойдут… близнецы… козероги… прости, Рикатс… — слышалось со всех сторон. Это был конец.

— Тельцы пойдут с тобой, — вдруг услышал он твердый голос Лоота.

Рикатс отнял руки от лица и поднял глаза. Через силу улыбнулся.

— Не терпится домой, Лоот?

— Я пойду с тобой не поэтому.

Рикатс покачал головой, не скрывая удивления.

— Вот уж от кого не ожидал симпатии.

Недобрая усмешка легла на безобразном лице тельца.

— Давай на минуточку снимем маски, Рикатс. Я ненавижу тебя так, как ненавижу любого скорпиона… или чуть сильнее, если это вообще возможно. Но ты хороший командир и умный человек, как ни противно мне в этом признаваться самому себе. И я верю тебе. Верю, что Глаз пойдет в Ариссу.

Рикатс покрутил головой, расправил плечи.

— Спасибо, Лоот. Я рад твоим словам и рад буду иметь тебя рядом с собой, хотя будь уверен, наша неприязнь взаимна. Значит, выступаем на рассвете, и да помогут нам все двенадцать богов. Продуктов брать не будем вообще, отожремся в Ариссе. Скорпионы, тельцы… стрельцы идут с нами! — грозно сказал он, обведя взглядом стол.

Никто не посмел возразить.

— Главным вместо себя оставляю почтенного Зевуара, — сказал Рикатс, и снова никто не стал спорить, только сам Зевуар смерил его долгим удивленным взглядом.

Расходились торопливо, словно каждый ощущал за собой смутный оттенок вины. Ушел Лоот, не попрощавшись, а только уточнив время отправления. Оставшийся последним Михашир собрался было тоже уйти, но, уже встав из-за стола, повернулся к погруженному в свои мысли Рикатсу:

— Скажи, трудно украсть стрелу у стрельца?

Бывший командир огромной армии посмотрел в лицо другу и негромко засмеялся.

— Не то, что трудно. Для тебя, например, вообще невозможно.

Засмеялся и Михашир и так, посмеиваясь и качая головой, покинул навес. В тот же миг откуда-то из дальнего угла выскочила некрупная крыса, смело забралась прямо на стол и подбежала к Рикатсу. Окажись здесь сторонний наблюдатель, он бы подумал, что крыса будто специально дожидалась, пока Рикатс останется один. Этот гипотетический наблюдатель очень удивился бы, узнав, что так оно и есть. Крысы и сами по себе весьма умные твари, а уж с применением капельки колдовства…

Скорпион взял зверька на руки и осторожно отцепил от его шеи узкий клочок ткани. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы, прочитав написанное, справиться с нахлынувшим изумлением.