Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

Затем появился Ильич, отозвал в тренерскую.

– Что, Пономарев к себе сманивал? – напрямую спросил он.

– Сманивал. Сейчас же окно дозаявок, еще неделю будет открыто. Говорил, тренироваться буду с основой, не исключено, что уже в этом сезоне появлюсь на поле. И… и квартирой, сказал, обеспечат, трехкомнатной, – чуть запнувшись, признался я.

– Квартирой, говоришь? Хм, серьезный козырь. Бесков-то, небось, жилья не обещал? То-то и оно, знают друзья-соперники, на что давить. Видно, пронюхали насчет твоей коммуналки. Ну как сам-то, что думаешь?

– Трудно сказать. Как вы говорите, козырь у них серьезный, матери на работе еще неизвестно когда отдельную дадут, а тут сразу трешку предлагают.

– Веский аргумент, – еще раз подтвердил Ильич. – Ладно, решай сам, посоветуйся с матерью. Жаль будет терять лидера команды, но ты уже явно перерос уровень юношеского футбола. К следующему сезону еще мяса нарастишь – добавишь к скорости мощи. Будешь вторым Йозефом Масопустом.

– При всем моем уважении к Масопусту хотелось бы стать первым Егором Мальцевым.

– Наглости тебе не занимать, – рассмеялся Ильич. – Ладно, езжай домой, поговори с матерью. Алевтина Васильевна женщина рассудительная, она плохого не посоветует.

Хм, да уж, интересно, насколько далеко продвинулись их отношения? Впрочем, это их дела, я ведь, по большому счету, только физически ее сын, хотя и это тоже немало.

Дома доложил обстановку, попросил маму с сестрой отнестись к данному вопросу серьезно, рассчитывая, что они примут верное решение. Но в итоге все уперлось в меня.

– Сынок, отдельная квартира, это, конечно, хорошо, но ты должен сам решать, принимать предложение или нет. Взвесь все за и против, подумай, и дай свой ответ.

Нет, ну не подстава? Теперь мне предстояло терзаться в душевных муках, подобно героям Шекспира или Достоевского. Почему Пеле не играл в динамовской молодежке?! Тогда бы и выбирать не пришлось, привел бы меня в стан бело-голубых. А сейчас попробуй сделай выбор, когда с одной стороны такие плюшки, а с другой – предательство команды… Иуда просто какой-то получается.

А с другой стороны, сколько в истории футбола было подобных моментов. Тот же Бесков играл за «Динамо», сейчас тренирует ЦСКА, а потом и за «Спартак» возьмется, да еще и чемпионат СССР с ним выиграет. А на закате жизни снова вернется в «Динамо». Я же вообще всего год играю за молодежку армейцев, меня только специалисты и знают. Кого я особо предаю?

В конце концов, после бессонной ночи решил отдать все на волю случая. Так утром маме с Катькой и сказал, мол, если из того подъезда первым выйдет мужик – остаюсь в прежней команде, а если тетка – принимаю предложение Пономарева. И мы прилипли к окну, в ожидании, кто же первым появится из темного зева подъезда нашего стоявшего буквой П дома.

Поскольку люди в это время еще отправлялись на работу, мы были уверены, что долго ждать не придется. Но первой появилась тетя Маша Неверова, прижимавшая к объемному бедру таз с постиранным бельем. Мы с мамой и Катькой переглянулись, и в их глазах я увидел плохо скрываемое облегчение. Все же отдельная 3-комнатная квартира – вещь в хозяйстве весьма полезная.

Для приличия подождал еще пару дней, изображая затянувшиеся душевные терзания, после чего объявил о своем решении Ильичу с ребятами, и позвонил Пономареву.

– Рад, что мы будем работать вместе, – сказал Александр Семенович. – Приезжай завтра на стадион «Динамо» к 11 часам, у нас там будет тренировка, потом пройдешь медобследование. А послезавтра познакомлю с руководством, утрясем все формальности.

На следующий день приехал на легендарный стадион за полчаса до назначенного времени. Меня малость потряхивало, все же не каждый день выходишь на поле с самим Яшиным. Конечно, на южных сборах с ЦСКА я уже успел малость пообтереться рядом с великими, но тут все же другое дело…

– Здравствуй, Егор! Чего стоишь, не заходишь?

Из подъехавшей «Волги» выбрался Пономарев и с улыбкой протянул мне руку.

– Да вроде рано еще…

– Нормально, давай, заходи, я тебе покажу, где раздевалка. А тренироваться будем на запасном поле, на основном нам запрещают газон лишний раз топтать.

Тренер сопроводил меня до раздевалки, где к тому времени находились только врач команды и один из игроков. Немолодой, но подвижный толстячок Иваныч, как назвал врача Пономарев, колдовал над коленом футболиста, лицо которого мне было незнакомо.

– Иваныч, ну как там у Валеры колено?