Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

Левый фланг у нас все больше работал на оборону, а я, соскучившись по игре, пока успевал и назад оттягиваться, и подключаться к нашим не таким уж и частым атакам. Пару раз мне удались неплохие проходы, но в первом случае Стрельцов на мой сильный прострел не успел, и мяч укатился за противоположную боковую, а во втором полунавес прервал рослый немецкий защитник. Однажды попробовал совершить сольный проход со смещением в центр, от Шнелленгера ушел, а вот Лутц грамотно поставил корпус, и моя большая скорость сыграла со мной злую шутку – от легкого, казалось бы, касания с выставленным бедром защитника я буквально пропахал носом траву. Дело происходило как раз на границе штрафной площади, так что и моя правая щека, и правая половина майки оказались выбеленными известкой, которой делалась разметка.

– Судья, бля, штрафной же! – на русском заорал я, в сидячем положении воздевая руки вверх в поисках справедливости.

Хорошо, что это я прокричал на незнакомом для Ло Белло языке, иначе, учитывая наш первый разговор, тот мог и выдворить меня с поля. Лутц – морда немецкая – с улыбкой по-отечески похлопал меня по плечу и протянул руку, помогая подняться.

Шнелленгер, паразит, весь первый тайм носился за мной как приклеенный. Вот уж точно от слова «Schnelle» его фамилия произошла, скорости немчуре было не занимать. Ближе к перерыву появилось такое чувство, что это я скорее выдохнусь, чем этот перпетуум мобиле остановится. Ладно, поглядим, кто кого.

Еще болелы эти… Совесть все-таки нужно иметь! Ладно, орешь ты там свою немецкую ересь с трибуны, но на фига кидаться всякой ерундой в футболистов?! Кстати, когда Воронин подавал редкий угловой у ворот соперника, ему в шею довольно чувствительно прилетела бензиновая зажигалка времен Второй мировой. Валера только поморщился, потерев ушибленное место, а я, спустя несколько минут оказавшись возле углового флажка во время связанной с положением «вне игры» паузы, разглядел зажигалку получше. Она имела необычную шестиугольную форму, на ней был изображен орел, вцепившийся когтями в свастику, а сверху полукругом шла надпись «GOTT MIT UNS» – «Бог с нами!» Я всегда был неравнодушен к подобного рода вещам, в другой раз, может быть, и подобрал бы, но сейчас почему-то побрезговал. Не иначе зажигалку пульнул либо сам бывший солдат или даже офицер Вермахта, либо его отпрыск или еще какой-нибудь родственник. Хотя ее могли и купить где-нибудь на блошином рынке, после войны в голод и разруху много подобных вещиц пошло по рукам, а зачастую их просто выменивали за краюху хлеба.

В раздевалке все просто посыпались на лавку, вид у ребят был донельзя уставший.

– Меня их «восьмерка» совсем доконала, – вытирая полотенцем вспотевшее лицо, пожаловался Метревели. – Сил на атаку уже не остается, только и успеваю защитникам помогать.

– Ребята, еще тайм потерпеть, – попытался хоть как-то нас поддержать Морозов. – Давайте попробуем переломить ход игры и провести хотя бы несколько атак, чтобы погасить атакующий порыв соперника.

– А мы чем занимаемся, Петрович? – не выдержал Стрельцов. – Немцы нас сразу накрывают, как-будто не мы, а они играют в этот, как его… тотальный футбол.

– Может, метамфетамин вколоть? – в качестве шутки предложил я. – Немцы вроде бы балуются такими укрепляющими укольчиками.

– А что, вариант, – поддакнул Метревели.

– Совсем сдурели? – откликнулся колдовавший над забинтованным коленом Яшина наш эскулап. – Витамин «С» могу ввести внутримышечно, а на метамфетамин я не подписывался.

– Да, действительно, ты, Егор, думай, прежде чем что-то предлагать, – косо посмотрел в мою сторону Морозов. – Мы пропагандируем чистый спорт!

Ага, уж мне бы мог не рассказывать. Нет, в футболе, скорее всего, допинг еще не получил такого широкого применения, как в легкой и тяжелой атлетике, но все равно это дело будущего.

Ладно, нет так нет. Ну хотя бы я сумел немного изменить историю, пока мы еще не пропустили, Сабо живой, Численко не удалили, так что поднимать лапки еще рано. Но семь потов с меня точно сошло, да еще жарковато, и ветра нет, а ведь город портовый, по идее с моря должно задувать. Влил в себя примерно треть из бутылки с охлажденной водой, хотя хотелось выдуть полностью, остальное вылил на себя сверху.

– Мальцев, после тебя теперь мокрое пятно останется, – возмутился было наш администратор.

– Да не трогай ты его, Васильич, – махнул рукой Морозов, – пусть хоть на ушах стоит, лишь бы на поле толк был… Ну все, парни, пора в бой, поднимаемся.