Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

Ивашкин пообщался со мной, мамой, соседями. Спросил, не вожусь ли я с плохой компанией, на что я ответил, что ни Боже упаси! Затем похвалил, что я решил связать свою судьбу с железной дорогой, после чего отбыл восвояси. После его ухода я поинтересовался у мамы, чего это он к нам приходил.

– Ну а что ты хочешь, работа у него такая. Он же обязан тебя проверять раз в три месяца. А ты у меня молодец, взялся за ум.

Последовало дежурное чмоканье в лоб, и предложение сходить всей семьей в ближайшую субботу в кино, а то мы давненько никуда не выбирались. Почему и нет, можно, главное – чтобы фильм оказался приличный. В смысле интересный, а так бы я и неприличный посмотрел, но пока для советского зрителя даже что-то типа «Эммануэли» или «Греческой смоковницы» остается недостижимой мечтой. Тем более что их еще и не сняли.

А между тем Муха разузнал фамилию того парторга с электро-механического завода. Помог моей маме поднести сумку с продуктами из магазина, а по пути и вызнал все, что можно. На самом деле не так уж и много – название цеха и фамилию. Фамилия была вроде бы простая, но в то же время относительно редкая – Шапкин. Ни имени, ни отчества узнать не удалось. Как выглядит этот самый Шапкин – можно было только догадываться. Но понятно, что возраст должен быть за сорок.

Ну что ж, на безрыбье, как говорится… Завод располагался на Дмитровском шоссе, куда я отправился уже на следующий день сразу после тренировки. Попасть на режимное предприятие, занимающееся выпуском сложной радиоэлектронной аппаратуры, радиолиний и радиолокационных станций, нечего было и думать. Но можно для начала хотя бы сделать рекогносцировку на местности. Где-то с час побродил поодаль, посмотрел, как в разгар рабочего дня через проходную изредка снуют то рабочие в спецодежде, то какие-то начальники в костюмах и шляпах, и собирался уж было идти обратно на станцию метро и ехать домой, но задержался у стенда с черно-белыми портретами передовиков производства. Вот тут мне и повезло – увидел физиономии сразу двух Шапкиных. Один – бригадир цеха сборки Матвей Васильевич – выглядел лет на тридцать пять, и похоже, это был тот самый племянник, на которого переписали отцовское изобретение. А вот председатель профкома завода точно, тот самый Шапкин, который мне нужен. Прокофий Игоревич – ну и сочетание… Взгляд глубоко посаженных глазок и безгубый рот на физиономии с двойным подбородком вызывал неприятное чувство, а может быть, я просто заранее себя настроил, что подонок должен выглядеть отталкивающе, хотя, вполне вероятно, для многих его внешность смотрелась вполне обычно.

Да уж, поднялся товарищ из парторгов цеха, дорос до председателя профкома предприятия. На хорошем счету у руководства, получается. Что ж, каждому свое, или suum cuique, как говорили римляне. Надеюсь, этот ублюдок в конце концов получит по заслугам.

По идее я мог бы, конечно, не париться, как говорится, забить на этого Шапкина, мол, он батя ТОГО Егора, а не мой, так что смысл мне на этого мужика зуб точить? Но, согласитесь, кто из нас в такой ситуации не пожелал бы справедливого возмездия?! Правда, я пока еще слабо представлял, каким должно быть это самое возмездие со стороны 15-летнего подростка. Просто пока захотелось посмотреть в лицо негодяю, по вине которого матери Егора пришлось в одиночку воспитывать двоих детей.

Если, конечно, не считать бабушку и дедушку, с которыми мне довелось познакомиться буквально на днях. Старики, похоже, во внуке души не чаяли, вот мать в воскресенье и отправила меня в гости к родителям отца.

Дорогу к ним мне показал Муха, который, к счастью, сопровождал как-то Егора, когда тому по пути на пустырь нужно было, выполняя просьбу матери, на минуту заскочить к Мальцевым-старшим. Иначе, начни я выспрашивать у мамы, где они живут – это выглядело бы как минимум подозрительно.

Поблагодарив Муху за прекрасно исполненную роль экскурсовода, я толкнул дверь такого же обшарпанного 2-этажного дома, в котором жил сам. Антонина Васильевна и Петр Андреевич обитали в отдельной 1-комнатной квартире, и оказались вполне себе милыми пенсионерами. Бабушка когда-то работала секретаршей у самого Маленкова, а дед всю жизнь был военным, командовал во время Великой Отечественной полком, и ушел в запас в звании полковника. Тут же посыпались вопросы про мою жизнь, отдал ли я документы в железнодорожное училище, порадовались, что я записался в футбольную секцию.

Квартира, несмотря на наличие всего одной комнаты, была довольно-таки просторной. Кухня оказалась немаленькой, как и санузел, хотя и был он совмещенным. Меня от души накормили, потом мы – оказывается, это была традиция – на троих перекинулись в «переводного дурака», после чего мне наконец милостиво разрешили покинуть гостеприимный дом, заставив дать обещание не забывать стариков.