Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

– Это вы, товарищ Мальцев, правильно поступили, что подумали о советском кинематографе. А то у нас многие стали думать больше о собственном благополучии, чем о стране. Я еще свяжусь на всякий случай со своим руководством, но думаю, ваша идея получит одобрение… А вы, когда камеру получите, несите сразу сюда, мы ее надежно спрячем, упакуем и доставим адресату. Скажем, в Союз кинематографистов СССР.

– Конечно, Виктор Степаныч, сразу же вам принесу. А потом в Москве лично проконтролирую, дошла ли камера до Союза кинематографистов, и на какую киностудию ее пристроили.

– Э-э-э…

– Ну, если больше нет вопросов, тогда до завтра.

Покидая кабинет, я едва сдерживал смех. Ничего, теперь этот жук никуда не денется, придется ему камеру доставлять как обещал, а то ишь как глазки заблестели, небось уже обдумывал, как пристроить ее в личное пользование. Хотя вот что бы он с ней делал? Сам бы кино снимал или успел бы перепродать здесь же, в Японии?

С камерой Накагава не подвел, с виду она выглядела очень даже профессионально и весила прилично. Интересно, он ее за свои деньги купил или выклянчил на студии в счет будущего блокбастера? Впрочем, это его проблемы, я свою часть сделки выполнил, и с чистой совестью отнес камеру в кабинет руководителя делегации.

А между тем наступил день финального матча. Газеты говорили о предстоящем поединке не иначе как о дуэли двух правых нападающих – венгра Ференца Бене и Егора Мальцева. Бене к финалу забил уже 11 мячей, правда, шесть из них в первой же игре. Я забил куда меньше, и догнать Бене вряд ли смогу, но газетчики выделяли именно наше противостояние. Ладно, игра, как говорится, рассудит.

Итак, пятница, 23 октября, стадион Олимпийский. 16.30 местное время, 65 тысяч зрителей на трибунах. Израильский судья Ашкенази Менахем дает свисток – поехали!

Установка на игру была следующая… Первые десять минут – внимательный контроль мяча, игра на контратаках. В случае если пропускаем быстрый гол – переходим на игру первым номером, форварды дежурят на линии последнего венгерского защитника, забыв о дороге домой. Если же забиваем первыми мы, то продолжаем играть на контратаках, встречая соперника в центре поля.

Судя по всему, венгры получили такую же установку. Неудивительно, что первый удар в створ ворот мы нанесли на 16-й минуте. Пройдя по своему правому флангу и сместившись к углу штрафной, исполнил – к счастью, без последствий для себя – травмоопасный финт Роналдо, навесил на открывшегося Андрея Бибу, а тот бьет точно в руки Антала Сентмихайи. Это удар оказался единственным опасным моментом в первом тайме.

– Так, ребята, соперник нас побаивается, и правильно делает, – отметил в перерыве Соловьев. – Раз отдает инициативу – мы ее возьмем. Поэтому стараемся активнее идти вперед, не забывая использовать фланги. И бьем, бьем чаще!

Выйдя на поле, мы словно сразу врубили четвертую передачу. К 50-й минуте нанесли три опасных удара в створ ворот. И на 57-й минуте разыграли трехходовку Мальцев-Мудрик-Севидов-Мальцев, после чего я метров с 17 вколачиваю мяч впритирку со штангой. Стадион, немного успокоенный неспешным ходом первого тайма, несколько секунд переваривал это событие, а затем по стадиону разнеслось «ГОАААААЛ!».

Венгры в шоке, пытаются если не перехватить инициативу, то хотя бы наладить контригру. Но нас уже не остановить. Не останавливаясь на достигнутом, через 15 минут удваиваем счет. Я делаю диагональную передачу на левый фланг, откуда московский спартаковец Алексей Корнеев навешивает в центр штрафной и мяч находит руку венгерского защитника. Пенальти исполнят Андрей Биба, который мастерски разводит вратаря и мяч по разным углам. Финального свистка ждем, как токарь премию. И вот он наконец звучит, после чего на поле тут же образуется куча мала. А затем мы качаем тренера, и совершаем по стадиону круг почета. Ощущение просто запредельные!

А тут подоспела и церемония награждения. Улыбки не сходят с лиц игроков. Получая награду от министра олимпийских дел Японии Иширо Коно, я поцеловал медаль и, подняв взгляд к небу, прошептал: «Спасибо!».

На Родине нас встречали как героев. В аэропорту толпа с цветами, а после прохождения таможенного досмотра я моментально оказался в объятиях мамы и сестры. Тут же меня поджидали Ильич, в чьи крепкие объятия я попал чуть позже, и чуть в сторонке стояла Ленка, скромно чмокнувшая меня в щеку. Но по ее глазам было видно, что, не крутись вокруг куча постороннего народу и родственники, она с удовольствием изобразила бы французский поцелуй.