Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

Через знакомого нам обоим юного фельдъегеря-соседа мы обменялись записками и мне подтвердили согласие на свидание в обычные время. И там была приписка: «В Б. ВОДЫ НАНОСИЛА!»

Итак, 23 июня я вышел из дома пораньше. Я взял с собой свой нож-секатор, так как объектом моего внимания стали опять яблони, но на этот раз – те, что росли в школьном саду-питомнике. Мне нужны были розовые лепестки, но везде яблони уже отцвели, а вот в школьном саду – некоторые только-только распустили цветки, и они-то мне были и нужны!

Поскольку день был воскресный, в саду никого не было. И я порадовался, что два каких-то дерева буквально усыпаны розовыми цветками. А может быть, это были и не яблони вовсе – ну, да мне какая разница?

Скоро я уже вовсю работал – я обирал лепестки с цветков и ссыпал их в кулек из газеты. Я старался очень уж не вредить деревьям – поэтому цветки обирал в тех соцветиях, где их было много. И скоро набрал стакана три лепестков – не меньше!

Я аккуратно закрыл загнутыми краями кулек и уходя, срезал одну цветущую ветку ножом.

Зайдя во двор Жанниного дома, я перед тем, как подняться по ступенькам, ведущим в сенки, заглянул в сарай и рукой потрогал бак. Он был теплым.

Отлично!

Зайдя в дом, я поцеловал Жанну и вручил ей цветущую ветку, потом мы как обычно, посидели на диване и я рассказал ей, как сдавал последние экзамены. Она очень хохотала над тем, как Миута рухнул на пол в момент зачтения мною номера билета по химии.

– Ладно! – сказал я. – Традиционная прелюдия отменяется!

Я взял ее за руку и повел в спальню.

– Что ты задумал? – тихонько говорила она. – Толь, что ты делаешь?

– Мед у тебя на кухне на столе? Как обычно?

– Да-а-а… – Глаза Жанны широко открылись, и я легкими прикосновениями губ поцеловал их – сначала один, потом второй.

– Подожди меня!

Я принес из кухни банку меда, из коридора – свой закрытый газетный кулек.

– Помнишь, я говорил тебе, что мы устроим на прощанье праздник плоти? Так что не спрашивай меня ни о чем, а только слушайся и выполняй!

Я пошел в гостиную и включил радиолу. Поставил пластинку с медленной музыкой, убавил громкость до едва слышимой. И вернулся в спальню.

Жанна так и стояла возле кровати.

Я подошел к ней, взял в руки ее лицо и нежно поцеловал в губы. Потом снял с шеи косынку и завязал ей глаза.

– Просто слушайся меня!.. – шептал я ей на ушко. И начал медленно ее раздевать.

Я снял кофточку, потом расстегнул молнию на юбке и снял ее. Жанна стояла передо мной в бюстгальтере и трусиках, и я быстро разделся до плавок, потом подхватил ее на руки и аккуратно положил на кровать на спину.

И снова легким движением прикоснулся к ее губам и шепнул на ушко:

– Вообще-то нужно бы привязать твои руки к спинке кровати, но без этих буржуазных извращений мы обойдемся…

Я увидел, что у Жанны дрожат губы от сдерживаемого смеха, и подумал: Ах, так? Ну держись!

Я открыл банку с медом, сел на ее бедра и одной рукой стал медленно снимать бюстгальтер.

Грудь Жанны всегда меня возбуждала – у нее были небольшие, упругие с маленькими розовыми сосками, груди.

И вот, макая палец в мед, я стал рисовать вокруг каждой груди по кругу, потом – круг вокруг каждого соска, а затем легкими движениями нанес по капле на кончики сосков.

Я почувствовал, как она напряглась – бедра под моими ягодицами сжались и расслабились, и она задышала глубже и чаще.

Я встал, слез с постели и несколькими движениями, сильно макая палец в мед, провел липкую сладкую линию от ложбинки на грудине, между грудями вниз, к лобку.

И сделал завершающие штрихи, накрест разделив вертикальную линию поперечными медяными линиями на несколько частей.

– Сними повязку! – сказал я. И когда Жанна сняла повязку, добавил: – А теперь заложи руки за голову! Пожалуйста!

И полюбовавшись совершенством, лежавшим передо мной, я открыл свой кулек и, доставая из него горьковато пахнувшие лепестки, стал сыпать ими на тело Жанны. Часть лепестков падала, сползая с тела, но большая часть прилипала, и когда я закончил, Жанна напоминала какую-то индийскую богиню.

А я вновь сел на ее бедра и принялся кончиком языка слизывать мед, а губами – ловить лепестки цветков, двигаясь при этом снизу вверх.

И Жанна задрожала. Она закрыла глаза и скоро уже не контролировала себя, Она медленно выгибалась и постанывала, а я в это время уже облизывал ее груди. И когда я коснулся языком сначала одного соска, потом другого, она вдруг выгнулась и схватив меня, сильно прижала к себе.