Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

– Жанна! Ты ведь не обязана мне говорить!..

– Толь, мне было с тобой хорошо. Знаешь, как-то надежно, спокойно, и очень здорово. И может быть, тебя мне не будет хватать какое-то время. Но моему Кольке нужен отец!

Я обнял ее. Ее тонкое тело прильнуло ко мне, она словно бы хотела прижаться так тесно, чтобы слиться со мной. И меня охватила такая печаль… Эта женщина была бы таким прекрасным спутником жизни. Но годы, годы… Десять лет разницы! Да и судьбой моей должна была стать другая!

Я глубоко вдохнул запах духов Жанны, и сказал:

– Знаешь… Давай устроим пир плоти на прощание! Следующий выходной! Да, и еще вот что – во дворе ведь у тебя летний душ в сарае? Я на крыше бак видел! Он как, функционирует?

– Конечно! Я каждый день прихожу с работы и обкупываюсь!

– Ты налей воды заранее, чтобы она до обеда в воскресенье нагрелась, ладно?

– Хорошо. А что ты задумал?

– А вот узнаешь!

И я поцеловал ее в нежные губы. А потом она ответила мне. А потом… мы как-то вдруг оказались в спальне и вновь любили друг друга, но на этот раз – как-то яростно, сплетаясь, словно змеи, то и дело переворачиваясь на спину, и тогда другой оказывался сверху.

Но когда я шел домой – на душе у меня было горько. Как бывает всегда, когда предстоит расстаться навсегда с очень хорошим человеком…

Следующий экзамен был по математика «устно». И здесь я был во всеоружии.

Я помнил, что главная моя задача – попасть во время решения практической части билета к доске у двери.

Чтобы могли готовиться к сдаче экзамена одновременно по три человека, перед экзаменом кроме доски на стене посередине, ставились по бокам еще две приставные доски – каждая на два табурета. Одна – в углу у окна, а вторая – прямо у входной двери.

Моей задачей было попасть к доске у двери. Это решало все мои проблемы, и я долго стоял, не заходя на экзамен, чтобы войти именно тогда, когда по всем расчетам для меня освободится именно эта доска из трех.

Когда я вошел, взял билет и громко сказал: «Номер три», за дверью послышался шум – мои одноклассники возбужденно обсуждали странную закономерность – я вытаскивал только первые билеты!

Вы ведь знаете, что первые номера всегда все экзаменуемые знают лучше, чем последние – ну, это закономерность, проистекающая из того, что все всегда начинают-то учить сначала, поэтому первые билеты изучаются на свежую голову, да и времени им уделяется всегда больше!

Все правила и теоремы, которые можно было выучить, я выучил, но вот практическая часть… Уравнения нужно было решать сразу на досках! И я попал именно к той доске, к которой нужно!..

Я заканчивал переписывать на доску примеры, когда дверь класса приоткрылась и чуть слышный шепот Миута потребовал:

– Билет! Поверни билет, чтобы было видно!

Билет, который у меня был в левой руке, я повернул к двери и услышал, как Миут начал диктовать кому-то:

– АБ плюс БС минус 3 икс…

И через некоторое время услышал,

– Все! Жди решения!

Я с умным видом принялся ждать. Что-то черкал на доске, что-то переписывал. Пока дверь класса не приоткрылась и чья-то рука не положила бумажный комок на ближайший к двери табурет, служивший опорой доске.

Оглянувшись, я взял бумажку, развернул и расправил ее, и скоро, бойко постукивая мелом, писал на доске решение уравнения.

Я получил «чятыри!» и вышел с чистой совестью. У дверей класса дежурили Миут и Нелька с бумагой и ручкой наготове – они представляли из себя лишь «передаточный мост», а выполняли задания сидящие в соседнем классе остальные трое наших «математиков» – они первыми с утра сдали экзамен и теперь трудились «на общее благо».

Мы зашли в этот «штаб» как раз перед тем моментом, когда случилось ужасное – наш «Дмитрий» вышел внезапно из класса, где сдавался экзамен, и застукал Нельку. И теперь в ярости проверял все пустые классы подряд, пылая жаждой «изловить и-списывальщиков (Кх-м-м!)»

– Дмитрий идет! – прокричал заскочивший в класс Каминский и, схватив газету с первой парты, споро спрятался за круглую печь в углу, причем прикрылся «от масс» развернутой газетой.

Я, свою очередь, схватил другую газету и быстро прошмыгнул за последнюю парту. Я сидел, закрыв лицо газетой, в которой продрал дырку, и потому все видел – как трясется слева от меня за газетой Каминский, как наши «решальщики» быстро спрятали все в парты и открыли задачники.

И когда Дмитрий Иванович, пылая жаждой мщения, ворвался в класс и задал сакраментальный вопрос: