Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

Как бы то ни было, она была из тех женщин, которых хочется все время закрывать собой и защищать… И меня вдруг обдало теплой волной нежности к ней, Жанне Игоревне…

Зазвучало танго, это был знаменитый «Аист»:

пела Миансарова.

Мы танцевали, держа руки на плечах друг у друга. Меня опять поразил запах ее духов – это были какие-то непривычные духи. И скорее всего – дорогие. И я не стал доставать из кармана «Москвички» принесенный мною флакон.

В какой-то момент Жанна положила голову мне на плечо. А я опустил свою и прикоснулся губами к нежной коже ее шеи. Она теснее прижалась ко мне, и я стал целовать смелее ее шею, потом руками поднес ее лицо к своим губам и принялся целовать ее глаза, губы… Она отвечала мне.

«…Здравствуй аист, мы наконец тебя дождались…» – пела по-прежнему певица, а я подхватил Жанну на руки и отнес ее к дивану. Я усадил ее, сел рядом и продолжал покрывать мелкими легкими поцелуями ее шею, грудь в глубоком вырезе платья.

Но когда я только взялся за пуговичку, чтобы расстегнуть платье, Жанна оттолкнула меня.

– Не нужно, – каким-то охрипшим голосом сказал она негромко и встала, оправляя платье. А я почувствовал себя в дурацком положении.

И чтобы прийти в себя, я встал и разлил остатки шампанского по бокалам.

– Ну, что ж, – сказал я. – Как еще скажут когда-нибудь стихами: «Уж выпито вино, и торт не съеден…»

Я выпил вино, Жанна подошла к столу и тоже взяла в руки бокал.

– Я пожалуй, уже пойду. – Я сделал паузу и произнес негромко, слегка качнув головой: – Угу-у?

Я пошел к двери.

Оделся я быстро, а когда обувался – увидел, что Жанна стоит рядом и смотрит на меня.

И когда я взялся за ручку двери, она негромко сказала:

– Подожди! – Подошла ко мне, обняла за шею и крепко прижалась ко мне.

– А теперь иди! – она оттолкнула меня.

Через полчаса я подходил к дому Боброва – здесь вскладчину была организована наша классная вечеринка. Я тоже был в доле.

Я шел, думал о Жанне, и напоминал мне об этой непростой женщине тонкий аромат ее духов, оставшихся на мне.

Когда я вошел к Боброву, на меня накатили звуки включенной на полную мощность радиолы.

«Ах, здравствуй аист!» – услышал я и сплюнул на пол в сердцах – да что же это такое!

Ко мне подскочила Нелька.

– Хорошо, что ты пришел, давай, разбирайся со своими девушками! – ехидно сказал она.

– А их скоко? – спросил я, снимая «Москвичку» и доставая из кармана духи. – Держи! Загадал – первой попавшейся девушке!

– Спасибо… – Нелька с флаконом вошла в комнату, где в наступившей тишине (Аист, наконец, прилетел) я мог слышать ее голос: – Подарок от Монасюка! Первой и лучшей девушке! Как?

И тут я услышал звук разбившейся о пол тарелки…

За час примерно до моего прихода в нашу компанию заявилась Рукавишникова. Она спросила меня, ей сказали, что пока я не пришел, но обязательно скоро буду, и поскольку все были уже слегка выпивши, и вследствие этого – добрыми, то предложили Варваре пройти и меня подождать.

И Варвара прошла! И сидела в уголке, наотрез отказываясь «чуть-чуть выпить и закусить». И ждала меня.

Ну, и дождалась – приятного известия, что лучшая девушка здесь – Нелька, и поэтому именно ей вручены духи…

И тогда она принялась за свое – бить посуду.

Все это мне в нескольких словам рассказал Миута прямо на пороге комнаты. И я не стал дожидаться, пока на пол полетит вторая тарелка и увести Рукавишникову мне п р е д л о-

ж а т.

Я просто молча подошел к ней, взял ее за руку и повел за собой. Она шла, не упираясь, и одноклассники молча провожали нас взглядами.

Я продолжал молчать и тогда, когда помогал ей надеть пальто, потом, присев, надел на ее ноги боты, а после стал одеваться сам. Она молчала, застыв словно в ступоре, и я ее понимал сейчас, и жалел. Ну что же она невезучая такая…

Мы вышли за калитку, шли рядом… И я сказал:

– Варь, ты извини меня. Я ведь не знал, что ты пришла и ждешь меня…

– Значит, она самая лучшая девушка… – негромко сказала Варвара, и я остановился, схватил ее за обшлага пальто и притянул к себе:

– Ты меня слышишь вообще, Рукавишникова? Я не знал…

Но тут она вдруг сильно оттолкнула меня.

– Ты чего? – ошеломленно спросил я.

– Ты… ты… – Ее глаза стали наполняться слезами. – От тебя духами пахнет… Женскими…

Я не знал ни что сказать, ни что делать.