Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

– Права Юлька, когда говорит, какой же ты гад… – печально изрекает моя жена.

– Значит, так! Ты – покормлена, почитай книжку, поваляйся и потерпи. Мы с Машкой сходим в кино, потом я ее свожу в кафе-мороженое и покормлю мороженным и пирожным и сразу заведу ее к тете Ире.

А ты тем временем готовишь обед, а как только я приду – мы по быстрому обедаем, и заваливаемся в койку! На весь день!

– Это так долго и так – мучительно, ждать… Что мне за это будет?

– Я искупаю тебя в ванной!

– Всего один раз?

Я смеюсь:

– Ну, сколько потребуется – столько раз и искупаю!

– Тогда согласно! А за Машкой к тете Ире потом сходим вместе, и погуляем втроем. Ладно?

– Конечно! – Я быстро целую ее и успеваю уклониться от ее рук.

А потом, сразу после киносеанса, мы сидим с Машей в кафе и едим пирожные, мороженое, и разговариваем.

– Папуля, а почему в воскресенье меня в кино, в кафе водишь ты, а не мама?

– Ну, ведь всю неделю, Машунь, кто с тобой возится по вечерам?

– Ты и мама! И тете Юля!

– Ну, а больше и чаще всего – кто? Кто кормит тебя, укладывает спать?

– Мама!

– Ну, вот видишь! Поэтому по воскресеньям мы с тобой даем маме отдохнуть! Она ведь устает за неделю!

– А ты? Ты, папуля, не устаешь?

– А я отдыхаю всю неделю. И потом, Машунь, ты ведь даешь мне отдыхать тем, что не берешь без спроса мои вещи, поддерживаешь дома порядок… Я прихожу с работы – у нас все хорошо, чистенько, тихо, и я отдыхаю…

Через несколько минут:

– Папа, а мне нужно называть тетю Юлю мамой?

– Почему? – удивляюсь я.

– Она же называет меня доченькой!

Я задумываюсь. Потом говорю:

– Наверное, нет. Ведь у каждого только одна мама, так ведь?

– Так!

– Вот и у тебя есть наша мама. А тетя Юля называет тебя доченькой, потому что очень любит тебя, а своей доченьки у нее нет.

– А почему?

– Ну, это ты уже у тети Юли сама спроси! – отвечаю я. Разговор заворачивает в нежелательном направлении!

– Папа! А ты любишь сильно и меня, и маму?

– Конечно! Но ты ведь маленькая, и мы тебя любим сильнее всего на свете!

– А ты любишь тетю Юлю?

– Тебя и маму я люблю сильнее!

И тем самым обрезаю разговор. А то он почему-то уходит все больше в сторону Юльки.

А вообще мы воспитывали сначала Машу, потом вместе с ней и Мишу в атмосфере абсолютной чистоты и полной тишины в квартире.

У нас всегда была идеальная чистота, разглажены все покрывала на мебели, не было ни единого лишнего предмета ни в комнатах, ни на балконе, ни на антресолях, ни на столах.

Все нужное лежало каждое на своем месте. Все ненужное безжалостно выбрасывалось. В комнате детей было то же самое. Игрушки ребят – на полках, в ящиках, и никогда нигде ничего не валяется.

Я ведь из прошлой жизни хорошо помнил эти новомодные теории воспитания детей как свободных развивающихся личностях, с детства обладающих правами. Слава богу, теории эти появились лишь в последнем десятилетии 20 века, и мы с Варей их дружно отвергали.

У детей, пока они находятся на воспитании и иждивении родителей, есть лишь одно единое право и обязанность – слушаться родителей и уважать их.

У родителей есть лишь одно право и обязанность – вырастить своих детей здоровыми, умными и уважающими своих родителей. И, поскольку они в отличие от детей – взрослые, у них есть другая основная обязанность – воспитывать детей! Заботиться о них! Защищать их от невзгод!

В с е!!!

Добиваться от ребятишек именно такого отношения к родителям, к себе, друг к другу непросто, но у нас это получилось.

Мы с детства с момента, как они научились говорить, приучали их к порядку. Сначала приходилось даже наказывать. Для этого не обязательно бить, есть и другие методы, но если и шлепать – то не столь больно, сколько обидно.

Но нам не приходилось наказывать слишком часто и много – у нас были хорошие дети.

И поэтому, как я уже говорил, в квартире у нас всегда было чисто и тихо.

Я понимаю, наши отношения с детьми не были обычными. Но у нас с Рукавишниковой ведь и отношения между нами не назовешь «как у всех».

Помните, что сказала Варя, когда меня исключили из партии? И когда я сказал, что беспокоюсь, не отразится ли это на детях?

Она сказала, что наши дети будут городиться своим отцом, а если нет – значит, мы плохо их воспитали.

– И вот что, милый! – сказал Варя. – Я хочу именно сейчас второго ребенка! Пусть они все не думают, что сломали нас! Иди ко мне!

Вот этот дух семейного братства, семейной любви, глубокого взаимного уважения мы и старались привить детям.