Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

Она кивнула на полку, и Оз аккуратно, стараясь не испортить, вытащил одну из книг. «Основы генетики» лаконично гласила надпись. Внизу — едва различимое «учебник для вузов».

— Он был совсем маленьким, — заметила Эмма-03, успевшая осмотреть все шкафы и из одного выудившая ветхие штаны. — Судя по виду, это пошло бы ребенку лет восьми.

— А не-люди взрослели с той же скоростью, что и люди? — спросил Оз, с интересом осматривая поношенные домашние штаны с вытянутыми коленями. Третья, в базе данных которой было море информации про детей, воспитание и прочее, уверенно кивнула, добавив, что только в росте не-люди людей немного обгоняли, вытягиваясь раньше обычных детей. Глаза Оза загорелись в предвкушении, а дыхание перехватило. Пятая начала всерьез опасаться за судьбу квартиры.

Спустя несколько часов бесплодных поисков Оз взвыл от голода и в половину второго взял перерыв на обед. Он за считанные минуты опустошил контейнер с измельченными консервами — просто высосал пюре через трубку, умудряясь с набитым ртом жаловаться на вкус. Пятая молча сменила батарею. Потом, когда время подходило к трем часа дня, парень, становившийся все более и более раздражительным с каждой минутой, всплеснул руками, опрокидывая стопку одежды, и взбесился:

— Да здесь же нет ничего конкретного! Я должен на слово поверить, что это дом именно Смотрителя?! Ни фотографий, ни каких-либо записей. Да даже обуви детской нет! Про личные вещи я вообще молчу! Такое ощущение, что ребенка прятали!

Он с досады пнул разбросанные вещи, а потом, не дожидаясь комментариев Третьей, со вздохом опустился на корточки и начал их собирать, неаккуратно запихивая на место. Эммы молчали.

— Так и есть, — тихо сказала Эмма-05 спустя некоторое время, когда Оз с трудом задвинул ящик и развалился на скрипящем сыром диване. Парень дернулся и посмотрел на нее. В руках Пятой была одна из сотни книг с полки. — Его прятали. Естественно, что никаких личных вещей нет — их не может быть у того, кого не должно было существовать. Но даже те, кого нет и никогда не было, могут оставить что-то людям.

Пятая наклонила голову, и до парня сразу дошло, о чем она. Он забрал старую пыльную книгу и долго рассматривал ее. Боясь испортить, открывал и закрывал, крутил в руках, которые начали дрожать, и не сразу, но увидел: одна из съеденных червями страниц сильно помята. Будто нарочно.

— Когда в начале двадцатого века генетики обнаружили… — он вслух зачитал едва видные первые строчки и замолчал. В голову пришел давным-давно устроенная Смотрителем игра. — Два икса. Два крестика, Эммы. Надо найти два крестика.

И Эммы начали искать. Они сканировали все вокруг, Оз, не заботясь ни о чем, скидывал книги, которые, как оказалось, стояли в несколько рядов. Но нигде не было видно заветных двух крестиков.

«Это похоже на Смотрителя, — думал Оз, — он постоянно ходит вокруг да около».

— Оз? — протянула Третья, отвлекая парня от вандализма. — Это похоже на крестики? Посмотри, — и она протянула ему довольно толстенькую книгу с потертой обложкой и без опознавательных знаков. На корешке виднелись две одинаковые отметки, одновременно напоминающие и крестики, и точки, и что-то совсем неразличимое. Затаив дыхание, Оз открыл первую страницу и, быстро пробежав по ней глазами, улыбнулся.

— Это точно его дом. Можно я возьму книгу с собой?

— Возьми. Только отдай Первой на чистку. А что там?

Оз развернул книгу, и дроиды приблизились, различая знакомые элементы в почерке.

«Эмма — любимый роман мамы» — размашисто написано над первой главой. Оз видел много почерков, но только Смотритель через всю жизнь пронес написание дублированной буквы «м» справа налево и не отрывая руки, отчего «мм» напоминало волну.

— «Эмма», значит, — как-то слишком спокойно, по мнению Третьей, усмехнулся Оз. Пятая хмыкнула.

Парень, в последний раз окинув взглядом квартиру, которую даже не мечтал когда-то увидеть, оценив масштабы беспорядка, который учинил, улыбнулся. Когда он уходил, Оз ни разу не обернулся и не сказал ни слова до самого трейлера. Первое, что от него услышали дроиды, было лаконичное, но по-новому прозвучавшее для Оза обращение к Первой и Второй:

— Я вернулся, Эмма.

После этой вылазки что-то в нем изменилось. Оз совсем перестал ныть, стал собранным, послушным и, главное, он стал хотеть выходить наружу. Даже сам попросил Первую почаще останавливаться именно для вылазок и исследований.