Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

— Я не хочу на работу, я хочу к маме, — шепеляво донеслось из-за спины, и Джонатан враз побледнел.

Все это время дети, которые должны были спать беспробудным сном после таблеток, стояли в проходе, скрываясь в тени. И ни один из взрослых этого не заметил!.. Теперь их присутствие стало настолько ощутимым, что Тоумас отшатнулся назад, а Джонатан, поднявшись было со стула, сел обратно — у него просто подкосились ноги. Нина беззвучно плакала, зажимая себе рот, Куд стоял насупившись. Он уже, кажется, был готов куда-то ехать — сумка висела на шее.

— Малыш, послушай… — Джонатан не мог оторвать взгляд от глаз Нины. Кажется, она видела все. Знала все. На ее лице читались страх, жалость и, как ни странно, ненависть. Вот только к кому? — Дети, вы все неправильно поняли. Просто мама сейчас…

— Маму забрали, — прохрипела девочка. — Нас разлучили. Теперь и вы. И ты, и мама, и няня, и даже ты, Куд! Вы сговорились! — и она со всей силы толкнула Куда в спину, выскакивая из комнаты. Джонатан замешкался, Тоумас бросился наперерез, не успевая удивиться, как слепая девочка целенаправленно взяла курс на выход. Никто ничего не успел понять. Куд вскрикнул, и Нина, резко свернув, влетела прямо в косяк и упала. Мальчик, побарахтавшись на полу, бросился к ней и начал тормошить, за что-то извиняться и орать, поднимая весь дом вверх дном своими воплями. Нина не отвечала. По ее виску стекала кровь.

Кто-то начал стучать и грозиться вызвать полицию, отчего мальчик взвыл еще громче. У мужчин заложило в ушах.

— Да что же это за наказание! — проревел Джонатан и, придя в себя, потащил детей прочь из этой заброшенной квартиры — больше нельзя было здесь оставаться ни секунды. Нина так и не пришла в себя, а Куда едва удалось заткнуть.

На выезде со стоянки Джонатан со скучающе-усталым выражением лица проехал мимо полицейской машины, которая как раз припарковалась на его место рядом с машиной Тоумаса.

— Прости, старик… — пробормотал он и, прибавив газу, помчался в сторону выезда из города.

В последний день перед отъездом Смотритель изводил Оза напутствиями и предупреждениями. Через полчаса непрерывного бурчания под нос мальчик понял, что старик пошел по кругу. Через полтора часа — перестал его слушать и начал просто кивать, когда замечал, что монотонный голос киборга затих. Он думал о своем. Об отъезде, об Эммах, о расстояниях и возможных трудностях… Он пытался справиться с дрожью в руках.

Как мальчик ни старался делать вид, что все в порядке, Смотритель все-таки понял, что его не слушают. Старик смертельно обиделся и хотел было уже уйти прочь, но Оз, вдруг осознав, что если сейчас дать киборгу уйти — они так и расстанутся в ссоре, возможно, навсегда, возможно, даже не попрощавшись, вдруг сорвался:

— А давайте лучше погуляем! По Городу, там и поговорим… — мальчик запнулся, а Смотритель, забыв об обиде, остановился и обернулся. Его лицо вытянулось так, что, казалось, непонятного цвета глаза вот-вот выкатятся из орбит.

— Ты чего это? Боишься, что ли? — на последнем слове голос сорвался на язвительный смешок, но, как ни странно, Оз не вспыхнул. Только потупил взгляд и еле заметно кивнул. Смотритель не стал больше даже спорить. Быстро переоделся и, что-то поручив Четвертой, взял Оза за руку, совсем как в далеком детстве. Протез старика показался мальчику теплым.

— Идем. Надо тебя проветрить. Не отпущу же я тебя в таком состоянии. И не реви, слышишь? Не реви…

— Не дождетесь, — пробурчал Оз, украдкой утирая глаза рукавом и чуть сильнее сжимая металлическую ладонь Смотрителя. Через секунду старик, не меняясь в лице, ответил тем же.

Выйдя на улицу, мальчик не смог сдержать восторга от вида падающего снега. И это-то в конце мая!

— Что происходит?! — в полной прострации зачем-то заорал Оз, а Смотритель поежился и ответил, что и сам не понимает, какого черта вдруг вернулась зима, припорошив уже распустившиеся листья на деревьях. Мальчик поддался порыву восторга и побежал вперед, но старик ловко схватил его за шиворот:

— Ну уж нет, быстро одеваться! Эмма! — позвал он дроида и, когда та выехала из-за угла, велел: — Будь добра, достань куртки. На улице видела, что творится?

— Нет еще. Но если выйду — посмотрю.

Когда она вернулась и раздала куртки, Смотритель, ежась и плотнее кутаясь в шарф, который и так натянул по самые глаза, остался на пороге корпуса, не решаясь выйти, хоть на улице было тепло. Снег таял, едва касаясь земли. Старик подумал, что, наверное, не зря все-таки повозился с программой погоды под куполом и устроил Озу «прощальный снегопад». Пусть даже в мае. Он долго ворчал и натягивал на металлические пальцы перчатки, чтобы ненароком не заморозить протезы, если вдруг придется взять в руки снег, а когда, наконец, поднял взгляд, обнаружил, что Оза рядом нет.