Пока Эмма-04 набирала пробирку, ребенок оглядывал лабораторию, которая была для него вторым домом после его Комнаты. Ряд капсул-инкубаторов, рабочий стол и раковина, а с другой стороны — захламленное место Смотрителя, стена возле которого уклеена разноцветными бумажками. Пока старик о чем-то говорил с Третьей на восточном языке, мальчишка, улавливая некоторые знакомые слова, решил вспомнить буквы.
— О-один, — начал он «считать» капсулы, намеренно коверкая нули. — О-два…
— Надо придумать ему нормальное имя! — настаивала Третья. — Ребенку уже четыре года, Смотритель. Он же не будет вечно Третьим.
Киборг, который уже несколько лет убегал от проблемы выбора имени, поморщился и велел Эмме придумать самой. Но та была непреклонна: это должен сделать именно Смотритель.
— О-два… — а малыш переводил растерянный взгляд с одной капсулы на другую и пытался вспомнить букву. Ему ведь говорили, что это за буква, так похожая на цифру… Когда он вспомнил — чуть не подскочил, громко и радостно выдавая: — О-три. О-з! Оз!
Смотритель и Эмма одновременно повернули головы, и мальчишка, увидев это, начал скакать по лаборатории и выкрикивать так понравившееся ему сочетание. Киборг усмехнулся.
— Ну вот. Мы опоздали — он сам выбрал, — и, глядя на малыша, окликнул его: — Оз!
Сияющий розовощекий мальчишка обернулся и одарил старика и Эмм беззубой наполненной жизнью улыбкой.
— Я! Оз!
Запись восемнадцатая. (Лже)волшебник Изумрудного Города
Смотритель держал в руках допотопную рамку с фотографией. Улыбающийся во весь рот Оз, чьи глаза светятся от счастья, Дороти с бинтом на локте — ей тогда только-только поставили клапан для забора крови. И Смотритель, что-то говорящий, но тоже выглядящий счастливым. Идеально прямая фотография, сделанная Эммой-04 на фоне капсулы-инкубатора, в которой сквозь прозрачное стекло в синтетическом мешке виднеется будто маленький клубочек. Первый эмбрион, прошедший, как и Оз, критическую точку в конце третьей недели. Они смогли. Они сделали это.
— Смотритель?
Оз осторожно положил ладонь на живое плечо старика, заметив его взгляд: стеклянный, будто потухший. Почувствовав прикосновение, Смотритель поднял голову и шумно вдохнул. А потом расплылся в чуть грустной беспомощной улыбке.
— Ты пришел. Один?
— Как вы и просили. По пути захватил поесть: вы пропустили завтрак.
— Но я не голоден.
— А я не спрашиваю об этом. Вам надо есть.
Смотритель, принимая из рук парня кружку с бульоном, кивнул то ли в знак благодарности, то ли еще зачем-то. Оз видел, что мысли старика далеки от обеда: тот всегда хвалил стряпню Дороти, которая взяла на себя готовку, а теперь молчал. Смотритель долго и шумно пил, и Оз терпеливо ждал, слушая гул инкубаторов и вентиляции и глядя на внезапно чистый прибранный стол. Не к добру это, думал парень, как и куртки, висящие возле двери.
— Да, я попрошу тебя прогуляться со мной, — проследив взгляд, сказал Смотритель. — Есть разговор…
Они неспешно шли по тихому мертвому городу, дышали прохладой и свежестью, наблюдали едва выглядывающие из раскрывающихся почек светло-зеленые зародыши листьев. Апрель пришел в Изумрудный Город под сиреневым куполом зеленеющей оттепелью и проливными дождями, заполнявшими дороги серостью. Оз старательно обходил лужи и вел коляску, стараясь не запачкать колеса — все равно ему потом их мыть. Смотритель собирался с мыслями и молчал. Озу это молчание действовало на нервы.
— Вы уходите? — спросил парень, не выдержав. Старик сначала хотел ответить, а потом понуро опустил голову.
— Ты уже знаешь.
— Знаю. Я же вижу, что вы что-то затеяли, — ответил Оз и поднял голову: ему было невыносимо смотреть на макушку иссохшего Смотрителя в смешной детской шапке. Смотрителя, который скоро его покинет. — Надолго?
— Навсегда.
И парень с трудом, превозмогая онемение, кивнул: он это подозревал. Смотритель уедет в свое большое путешествие и не вернется. Куда, зачем и с кем — это были совсем не важные вопросы, потому что ответы на них не давали Озу ничего. Смотритель продолжил, будто оправдываясь, ощущая необъяснимую необходимость сказать о причинах:
— У меня мало времени. Очень мало, Оз, мне сто шестьдесят восемь… Мне бы туда добраться. Это последнее дело, которое я не завершил.
— Мечта, — горько улыбнулся парень, и Смотритель, не увидевший, но услышавший эту улыбку, покачал головой и нажал на стопор, заблокировав колеса. Они с Озом остановились на аллее перед Полем. Смотритель, глядя на аккуратные, но старые бараки не-людей, которые вдруг стали ему и Озу друзьями, на границу купола через полоску вспаханной земли, видел вовсе не толстенной стекло ячеек, а море. Шумящее, неспокойное, полное жизни, которая в нем, старом не-человеке киборге, уже угасает. Почти угасла, но теплилась, напоминая о том, что у него есть еще дела.
Читать дальше