Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

— Прости. Нет. Не я… То есть… — Эмма растерялась, совсем как человек, но Смотритель не обращал на ее лепет никакого внимания. Он просто обнял за талию, схватившись за крепления к платформе.

— Я знаю. Ты не она, но все равно… Все равно, что-то в тебе от нее осталось, верно? Как давно?

— С самого начала…

— Почему ты ничего не сказала мне?

— Потому что… — она прикоснулась к макушке старика, и индикатор перегрузки эмоционального модуля затих. — Я Эмма. Нам с Юко удалось восстановить большую часть информации, но это все равно было меньше двадцати процентов. Недостаточно, чтобы считать, что во мне осталась та личность.

— Достаточно, — прошептал Смотритель, перебивая ее. — Для меня этого более чем достаточно. Позволь мне назвать тебя по имени…

— Нет, это неправильно. Я Эмма! Я не!.. — Пятая замолчала и сдалась, когда старик одними губами прошептал «пожалуйста». — Но только один раз.

Оз ввалился в свою комнату и застыл на пороге. В глазах зарябило. Аккуратно застеленная кровать, идеальный порядок на столе, все вещи, которые обычно валялись, где попало, убраны в этажерку. Разные стулья, которые парень натаскал отовсюду, бережно составлены вдоль стены, увешанной снизу доверху его рисунками. Все стены. Даже потолок. А напротив жесткой больничной койки, которая, как догадался Оз, играла роль кровати старика, стоял старый мольберт с чистым листом бумаги. Единственное однотонное пятно в этом месте, и Оз, как лунатик, двинулся к нему. Смотрителя не было и здесь. Оз до последнего надеялся, что найдет киборга в своей комнате, но, не найдя, просто сел на пол без сил и без единой мысли, что делать дальше.

— Где же вы… — прошептал он.

Он уже готов был поверить, что Смотрителя здесь никогда и не было, но койка, мольберт и неудачные попытки нарисовать чей-то портрет в виде кучи разбросанных листов не давали ему это сделать. Он подобрал один из рисунков и всмотрелся в него, не разбирая, что же пытался изобразить старик. Дороти переступила с ноги на ногу и раздраженно обернулась. Она не понимала, что происходит, что творится с Озом и почему он постоянно забывает об ее существовании, но не обижалась, чувствуя, что сейчас совсем не та ситуация, когда можно быть эгоистичной. Дарина всегда учила ее прислушиваться к чувствам других, и Оз стал первым, к чьим чувствам девочка захотела прислушаться. Сейчас что-то подсказывало ей, что нужно лишь разбавить образовавшуюся тишину. И тогда все станет понятным. Но она не успела придумать, что сказать: первым заговорил Оз.

— Он не мог исчезнуть просто так! После того, как я уехал, он заболел и перебрался в эту комнату. Потом сломал ноги и уехал жить к тем старикам, которые нас встретили… А три дня назад вернулся сюда. Но его нигде нет. Вот где он, Дороти?

— Где-то здесь, — серьезно ответила девочка, выдерживая отчаявшийся взгляд. — Надо ждать!

— Надо ждать, — согласился Оз и вздохнул. В комнате повисла тишина. Парень все так и сидел на полу, глядя в никуда, Дороти от скуки начала рассматривать рисунки на стенах.

— Хочешь есть? — отрешенно спросил Оз, которого, казалось, совсем не интересовало, хочет ли она есть.

— Нет, — помотала головой Дороти, хотя была голодной. — Я дождусь с тобой.

— Угу… — и парень снова ушел в себя. Девочка нахмурилась и поднесла руки к животу, боясь, что он вот-вот начнет урчать. — Спасибо, Дороти…

И она забыла о голоде.

Когда дверь открылась, и Эмма-05 вкатила коляску со Смотрителем в комнату, Дороти чуть не подпрыгнула на месте, а Оз только вытаращил глаза и медленно перекатился, оказываясь прямо напротив старика.

— Как же ты вырос, — растерянно пробормотал Смотритель, когда парень встал. — Сколько в тебе роста? Хотя как был плаксой, так и остался.

Оз, улыбаясь и смаргивая слезы, рассмеялся:

— Вы никогда не были мной довольны. Могли бы и поприветливей встретить! Хоть бы обняли! Как были скрягой, так и остались им.

— Держу себя в форме! — хвастливо выдал киборг, но все же протянул руки. — Ну, иди сюда, ладно. Так и быть, давай обнимемся в честь твоего триумфального возвращения.

И Оз, не видя ничего из-за слез, подошел, наклоняясь над коляской и сжимая слабое старое тело. Он ощутил холод протезов на спине и теплое дыхание на шее, перемежающееся старческим смехом прямо в ухо.

— Я дома…

— С возвращением, Оз.

Было тяжело. Куд и Юко бежали от мыслей, пытались отвлечься, но образы Нины и Ивэй не давали покоя. Куд и Юко боялись засыпать, потому что знали: они будут им сниться и спрашивать, почему их убили. Без обвинений, без злости или обиды — Ивэй и Нина просто спрашивали, и от этого было только больнее.