Владимир Поселягин - Крыс-1.

Опрашивали, именно опрашивали, а не допрашивали, меня спокойно, не повышая тона. Первым делом спросили документы и искренне удивились, когда я их предоставил.

- Я же в тылу у немцев был, а не в плену.

- А лагерь? – уточнил особист, пока его напарник всё протоколировал.

- Так я туда сам пробрался, с оружием и продовольствием.

- Хорошо, расскажи в подробностях что было с того момента как ты расстался с группой лейтенанта Егорова после того как вы попали в засаду в лесу и понесли потери.

- Нашли что вспомнить. Это же давно было.

- Это было ровно неделю назад, - спокойно поправил тот меня.

- Столько всего было, и не упомнишь всего, - задумчиво протянул я. – Ну значит так, на «эмке» я всё-таки смог доехать до Житомира, и до вокзала, где как раз под парами стоял санитарный эшелон…

Мурыжили меня без малого два с половиной часа, особенно заинтересовали особистов момент попадания лагерь, а главное тот шаман. То, что я с дивчиной провёл большую часть времени, пока немцы брали Житомир, те выслушали не моргнув глазом. Наконец сообразив, что большего от меня не добиться, вернули документы.

- Где твоя часть мы пока не знаем, выясним, отправим на место службы… то есть работы. Ты же вольнонаёмный. Пока останешься на своей машине, будешь доставкой грузов заниматься.

- С машиной в автобат отправят?

- Нет, она не твоя, сам говорил, подобрал на дороге, на месте уже другую получишь. У нас тут проблемы с автотранспортом, водителя мы отпустить ещё можем, машину нет, - пояснил тот. – Свободен.

Покинув избу, я устало вздохнул и поплёлся к машине. Там меня нашёл местный боец и вручил полный котелок с кашей, правда уже остывшей и с двумя ломтями хлеба, в кружке был налит чай. Это была не моя посуда, та в сидоре в кабине машины находилась, так что присев на подножку я стал уничтожать ужин, время было где-то часов семь-восемь, так что действительно ужин, да и есть очень хотелось. Егоров, и другие погранцы куда-то пропали и я не знал, поели они или нет, но когда я закончил боец указал на одну из хат и велел идти туда, забирая посуду. Мол, там меня ждут. В хате обнаружился интендант полка, что держал тут оборону. Оказалось, в обед был авианалет, и были убитые и раненые. Раненых частично отправили на единственной машине в тыл, но её расстреляли с воздуха «мессера» в паре километрах от села, так что мне требовалось подогнать машину к санчасти, забрать остальных раненых и вести их на эвакуационный пункт. Топливом и сопровождающим меня обеспечат.

Насчёт заправить не соврали, вещей парней в кузове не было, только пустая бочка, но её трогать не стали, а расстелив шинели стали укладывать раненых, кстати, двое наших были тут же, им уже и операции местным хирургом были сделаны, пока я у особистов был, и они считались транспортабельными. В смысле, оставить их тут не могли, и требовалось вывезти, штаб полка тоже снимался. Так вот, пока грузили раненых в кузов и в прицеп, я быстро осмотрел ранец бывшего водителя бронетранспортёра. Он порадовал меня двумя банками советской тушёнки, тремя пачками галет, «ТТ» с двумя магазинами, и патронами россыпью, гранатой «Ф-1», а также неплохим бритвенным набором, и грязным полотенцем. Постирать надо будет. Были ещё личные вещи, но они меня не заинтересовали, а бельё я отдал местным, порвут на бинты, оно чистое. Пару пачек немецких сигарет отдал санитарам, спички вот оставил. Пачку писем, перевязанную бечёвкой, отдал тем же санитарам с просьбой отнести особистам, может, что найдут интересное в них. Всё это я перекидал в свой сидор, а ранец выкинул, мало ли кто увидит подозрительный предмет, попробуй, докажи что это трофей. Особо меня порадовала ценная находка в ранце, так это походный армейский котелок. Он имел крышку, внутри миску для второго, кружку и ложку, в общем, всё что нужно. Хорошая вещь, пригодится, я её тоже забрал.

Когда погрузка была завершена, со мной отправляли старшую медсестру санчасти, в качестве сопровождающей, подошёл непонятно откуда возникший Егоров.

- Рома, отойдём, - попросил он.

Мы отошли чуть в сторону и лейтенант сообщил, что меня местным передали временно. Егорова, и всех погранцов оставляли в этой армии. С диверсантами было просто беда, а сил у местного особого отдела было мало, так что такому пополнению, не смотря на то, что парни были в плену, местные были рады. В общем, их отправляли в тыл, подлечиться, да пройти проверку, после чего ими пополнят основные команды или сформируют отдельную, вот лейтенант и смог пробить, чтобы меня вместе с машиной закрепили за ними. Так что местным я помогу только с ранеными, после чего вернувшись, повезу группу Егорова в тыл, вот такие дела. Кстати, местный начальник особого отдела смог пробить насчёт автобата в котором я до сих пор числюсь. Не было его больше, из-за понесённых потерь в людях и технике автобат был расформирован. Если бы командиры не погибли, этого бы не случилось, но они попали под авианалёт во время отступления. Выходили, конечно, некоторые бойцы и командиры, но это единицы, так что часть была расформирована, а людей и немногую технику передавали в другие части. Командиры этого полка хотели меня тут оставить, но особисты надавили и меня отпустили, вон, только с ранеными уговорили помочь. А вот вторая «полуторка» всё же оставалась у них. Я к ней бегал, палатку забирал, чуть не подрался за неё с недавно назначенным водителем. Отдавать гад не хотел.