Игорь Николаев - Символ Веры

Северный вокзал был безымянным и носил только порядковый номер. Строго говоря, он вообще не предназначался для пассажиров, только грузовой оборот. Однако отсюда можно было уехать с относительным (очень относительным, прямо скажем) комфортом, пользуясь официальными оговорками законодательства «о сверхнормативной нагрузке», в которую включались целые составы.

До поезда оставалось еще тридцать минут.

Хольг потер ладони, которые немилосердно потели - личная реакция на стресс и опасность. Машинально провел ладонью по куртке, ощупывая контуры конверта во внутреннем кармане. Франки, которые принимают по всему миру, даже в России. И эскудо, с ними сложнее, но валюта тоже достаточно устойчивая, сгодится резервом на черный день. Сделал жест, призывая спутников ко вниманию. Ганза обступила командира, а Родригес наоборот, чуть отодвинулась и как бы невзначай положила руку на скрытую рукоять любимого револьвера «Echeverria». Просто так, на всякий случай, если кому-нибудь взбредет в голову устраивать пересмотр договоренностей прямо здесь, неподалеку от входа на охраняемую территорию вокзала номер три.

Было уже за полночь, но воздух гудел от заполошного шума и светился десятками, сотнями газовых и электрических огней. Пронзительно шипели паровозные свистки, лязгал металл, десятки автомобилей, рыча двигателями, ежеминутно покидали ворота складов и транспортных терминалов. Все торопились насытить спящий город необходимыми товарами, чтобы тот смог пережить еще один день. Сотни, тысячи приезжих даже ночью ступали на землю, благословленную удачей и деньгами, чтобы испытать свою удачу и вытянуть счастливый билет новой жизни. Соперничать с этой людской рекой мог только обратный поток, который стремился из Бейрута, проклиная злую фортуну или унося ноги от больших неприятностей. Голоса на двунадесяти языках сплелись в такой шум, которого не слыхали со времен строительства вавилонской башни.

Самое лучшее место, чтобы неполный десяток бывших контрабандистов скрылся от чужого внимания.

- Значит так...

Хольг немного помолчал, прислушиваясь к внутреннему голосу. Чувство тревоги все еще не отпускало, сливаясь с лихорадочным ожиданием новых перемен. Коктейль из чувства опасности и бодрого предвкушения горячил кровь, заставлял чувствовать себя живым и бодрым. Забыть о больной ноге, плохо заживших пальцах и прогрессирующем отслоении сетчатки на левом глазу. Завтра не существует, есть только «сейчас» и восхитительное чувство близкой опасности, с которой разошлись на кончиках пальцев. Но расслабляться нельзя. Самоуверенность - скорейший путь к могиле.

Хольг огляделся, повернул голову характерным движением карманников и вообще людей, которые малость не в ладах с общественной моралью - ссутулившись, шея вперед, как рептилия, взирающая на мир снизу вверх. Перехватил взгляд Родригес. Блондинка с револьвером в кармане коротко, почти незаметно улыбнулась, вспоминая, что у нее с командиром отдельное «купе», пусть размером чуть побольше комода в приличном доме. Фюрер был довольно справедлив, но не видел причин, почему бы не воспользоваться привилегированным положением в разумных пределах.

- Значит так, - повторил командир ганзы. - Еще раз, чтобы все было ясно.

Он говорил быстро, но четко, тщательно выговаривая слова по-французски, чтобы поняли даже негры. Все это уже обговаривалось ранее, однако Хольг предпочитал кристальную ясность и понятность в любое время.

- Здесь нам делать нечего, только лишь кабала у «муравьев». За океаном тоже. Остается Китай и вообще Азия. Там все время неспокойно, нет государств, картели делят и переделивают все подряд. Там всегда нужны люди с особыми навыками.

«Особые навыки» Хольг выделил голосом, и ганза закивала, ответив командиру кривыми ухмылками понимания.

- И там нет расписных ублюдков, - продолжил фюрер. - Придется начинать сначала, но теперь мы при деньгах. И наверняка найдется кто-то, кто про нас слышал.

- А если нет? - китайский радист задал вопрос, мучивший его с самого начала всего предприятия.

- Расскажем. И покажем, - коротко ответил за командира Максвелл и быстро глянул на Хольга. Тот кивнул, подтверждая, что все понято верно.

- Идти сработанной ганзой лучше, - сказал Хольг. - Но если кто-то хочет отойти, его право. Расчет сделаем прямо сейчас, по долям и больше друг друга не знаем. И еще, важное...

Фюрер поднял левую руку, словно оратор на трибуне или проповедник перед толкованием особо важного текста.