Максим Далин: Запах разума

Приют Медиков особенно заинтересовал ребят. Они продолжали расспрашивать меня и Лангри, когда зеркало на госпитале уже пропало из виду; Арди назвал Приют сложным словом «агадемия» — и из того, что говорили он, Вигдор и Дзениз, я понял: в их мире тоже есть подобные места. В госпитали их больных доставлял скоростной транспорт, «быстрый спаситель», а среди медиков были такие, которые специализировались на особенно экстренной помощи умирающим от тяжёлых травм.

Судя по тому, как мои принятые братья об этом говорили, у них там то и дело случались тяжёлые травмы. Кажется, их скоростная техника не отличалась надёжностью — а может, сам образ жизни серьёзно отличался от нашего: я сосредоточенно вспоминал, но так и не вспомнил, случалось ли мне видеть по-настоящему тяжёлую травму, от последствий которой надо было экстренно спасать. Гданг, вступивший в разговор, отметил, что пилоты — совсем особое дело; где скорость — там и травмы. Он видел последствия жутких аварий, упомянул даже, что ему рассказывали о пилоте аэростата, разбившемся насмерть. Пришельцы согласились, сказав, что в их мире с пилотами тоже случаются беды — и я подумал, как безмерно отважны те, кто посвятил жизнь опасным полётам.

Мы увлеклись разговором — и не заметили, как под нами поплыли первые постройки Общего Посёлка. Сигнальные зеркала горели над Ярмаркой в ярких лучах предвечернего солнца, ещё одно зеркало вспыхивало над Приютом Генетиков, пёстрые воздушные шары, готовые к полёту, выглядели сверху, как небывалые грибы, и несколько больших дирижаблей, которые грузили товаром с Ярмарки, походили на ленивых животных, которых кормят разноцветные муравьи.

У меня даже похолодело в животе от нетерпения — и пришельцы, кажется, чувствовали что-то похожее. Здешние запахи сплетались в запах перемен; я пытался улавливать в потоке информации что-то конкретное, но без привычки это было непросто — и Лангри улыбался, глядя на меня. Уж его-то запах *сосредоточься, деточка, из сумки ты уже окончательно вырос* был насмешлив и конкретен до предела!

А принятым братьям всё было интересно и внове — даже больше внове, чем мне. От ароматических вывесок Ярмарки кружилась голова: тут, похоже, можно было найти всё, от шмелиного мёда до стекла для хирургических лезвий. Не только запахохранители, но и любой камень в Общем Посёлке был спльшь покрыт ароматическими метками и подписями, иногда *из-за Холодных Вод за чудесами и сокровищами* трогательными, иногда *потомок самого гривастого клана на свете* — забавными, а иногда *оближи многоножку младенчик* — просто хамскими.

И всевозможный странный люд, который тут ошивался, моментально нас опознал: кто не получал микограмм, те обоняли передачи по общей связи. Все местные искатели приключений и просто жульё собрались вокруг, кто — поглазеть, а кто — попытаться что-то для себя выгадать.

Я не ожидал такого ажиотажа. Какой-то бурый проходимец, явно с Севера, пытался уговорить Лангри взглянуть на *семена маслодела*, модифицированные аж самими Цорли, якобы его родственниками — а Лангри выставил довольно щадящий блок. Гибкий южанин в тёмных пятнах по золотистой шерсти, в одежде из паучьего шёлка, плетёной цветами, благоухал, как девушка из хорошей семьи, улыбался двусмысленно и явно намекал на что-то не очень хорошее — только пришельцы его не понимали. Взъерошенный типчик, вёрткий, как кустарниковая мышка, толкнул Арди под локоть и протянул ладонь чуть ли не к его носу:

— Смотри, дорогой гость — кра-асные *сороконожки*!

От сороконожек пахнуло *пряно, пьяно и остро* рискованным запахом наркотика. Я уже хотел что-то сказать, предупредить — но тут Арди вздрогнул и замер.

— Ты чего? — спросил Вигдор.

Арди повернулся к нему — и я учуял запах его страха сквозь весь балаган здешних ароматов.

— Дежа вю, — сказал он раздельно и непонятно и вдруг уставился расширившимися глазами на меня и Дзениза, который обнимал меня за плечо. — Динька, отпусти его! — приказал он таким тоном, какого я ещё никогда от него не слышал. — Сию минуту!

— А что случилось? — растерялся Дзениз, но тут Вигдор скинул его руку с моей и оттолкнул меня в сторону. И посмотрел на Арди отчаянно.

— Дыня, — снова сказал Арди непонятное слово — и вдруг крикнул. — Отойдите от нас! Отвалите! Лангри, скажи им, всем им скажи!

— Ох, ё! — выдохнул Зергей, и у него из рук посыпались какие-то орешки, которые ему всучил местный прохиндей.

— *Что* что… — начал вслух Лангри, и в этот миг под моими ногами дрогнула земля.