Илья Рясной - Правила отражений

Мы устроились на стульях, понимая, что разговор предстоит серьёзный, и мы узнаем много нового.

Эльгара посмотрела на часы и произнесла:

- Сейчас будет.

Что будет – уточнить я не успел.

Распахнулась дверь рядом с холодильником, и в хранилище ввалился звероподобный гигант. Спутанная борода, широкое лицо, тяжёлая челюсть - он чем-то походил на канадского лесоруба из прошлого Земли.

Обдав нас яростным взором, будто хотел пришпилить к спинкам стульев, он вскинул вверх огромный кулак. И крикнул:

- За нами победа. С нами единый Бог…

***

Румб Кувалда был выходцем из самых дремучих окраинных белых трущоб Юдостана. С детства он поклялся себе выбраться наверх и посвятить свою жизнь освобождению – реальному, а не на словах, своего угнетаемого народа. Обладая железной волей, бычьей силой и незаурядным умом, он действительно сумел подняться. Получил грант для одарённых белых детей. Закончил специальный интернат, потом Государственный университет. Стал преуспевающим юристом. Ему светило выколачивать хорошие деньги из сограждан обезумевших от законов, прецедентов, уложения и правил, подпунктов. Но он отлично помнил о долге перед всеми неимущими, обиженными. И с присущей ему яростью занялся их защитой. Потратил на это лет пять, пока окончательно не убедился в справедливости тезиса, что закон - это флюгер. И дул в этот флюгер вовсе не он, а его противники. И тогда он перешёл к радикальным методам борьбы.

Он создавал газеты, писал передовицы, собирал митинги. Клеймил несправедливость, призывал к борьбе с трибун, на спортплощадках в трущобах, на заводах. В результате даже был избран в Парламент и заслужил славу самого скандального депутата всех времён и народов. Средства массовой информации изображали его клоуном, но все белые знали – он не балаганный артист, а истины их защитник.

За десять лет Румб организовал множество тайных и явных организаций. Собранные им и двинутые на Юдостан миллионные марши до дрожи напугали властьпридержащих и стали причиной принятия ряда мер по защите белого населения, улучшению здравоохранения и образования. При массовых беспорядках и стычках с полицией добродушный лесоруб превращался в настоящего викинга.

- Я знаю вашего Тима, - сообщил нам Румб, плюхаясь на стул, едва не развалившийся под его тяжестью. – Это великий человек и подвижник!

- Тим наш очень близкий друг, - дополнила Эльгара. - Мы переживаем за него. И как за человека, открывшего многим глаза. И как за носителя культуры. И просто как за нашего Тима.

- Он должен стать нашим знаменем! – безапелляционно объявил Румб. – И тогда мы исправим этот заблудший жестокий мир.

- Не торопись, - поморщилась мулатка и коснулась руки Румба. – Мир подождёт. Сначала мы должны освободить Тима.

- Друзья Тима, - кивнул я и задал вопрос в лоб: – Скажите, Эльгара, а зачем вы за нами следили?

- Нужно было поговорить, - ничуть не смутилась мулатка. - Но я не решалась. Вы находились под колпаком службы тайных начал.

- А сейчас?

- Они снаружи, перекрыли все выходы, чтобы вы не улизнули. И будут дисциплинированно ждать. Я знаю этих парней – они добросовестны, умелы в своём ремесле, но излишне прямолинейны.

Всё стало более ясно. И более запутанным. Объяснения мулатки мне не показались слишком убедительными. Чутьём дипломата с расторможенными пси-способностями я ощущал, что она что-то не договаривает. Впрочем, и без пси-способностей это было понятно.

Эльгара внимательно посмотрела на меня и произнесла:

- Не беспокойтесь. Мы не заговорщики и не террористы. Вас никто не обвинит из-за общения с нами в деятельности, не совместимой с дипломатическим статусом.

- Это радостно слышать, почтенная очаровательная госпожа, - заворковал Абдулкарим.

Я заметил, что он смотрит на мулатку каким-то туманным, восторженным взглядом.

- И наша задача – освободить Тима, - строго произнесла Эльгара.

- Мы поднимем общественность! – начал заводиться Румб. - Мы устроим пресс-конференции и откроем людям глаза! Мы завалим этих негодяев петициями и судебными исками. Они дрогнут...

- Прожектёр, - усмехнулась мулатка. – Ну, скажи честно, какие петиции, иски и интервью могут вызволить Тима из этого проклятого игрушечного домика?

- Игрушечного домика? – переспросил я.

- Ну да, - кивнула мулатка. - Эта проклятая тюрьма, раскрашенная как детский сад.

- Мы там навещали нашего друга, почтенная госпожа, - с каким-то придыханием произнёс Абдулкарим. – И были весьма удивлены столь смелыми дизайнерскими решениями в столь скорбном заведении.