Олег Якубов - Михайлов или Михась?

На допросы его привозили несколько раз в неделю, но все эти допросы практически ничем не отличались один от другого. Порой следователь приезжал с большим опозданием, и Антону по нескольку часов приходилось его ждать взаперти. Однажды Зекшен опоздал на несколько часов. Зайдя в кабинет, он еще долго перебирал какие— то бумаги, не торопясь приступать к допросу. А когда начал, Антон почувствовал, что не в состоянии отвечать на вопросы. Он так и заявил об этом Зекшену.

— Что с вами, господин Кандов? — поинтересовался следователь.

— Утром в тюрьме мне почему-то не сделали укола инсулина, — ответил Антон. — Я себя чувствую очень плохо. Отправьте меня обратно в тюрьму.

— Я не могу отправить вас в тюрьму, не допросив, — возразил Зекшен. — Допрос назначен на сегодняшнее число, и он должен состояться. Но по закону я не имею права допрашивать подследственного, который себя плохо чувствует. Мы сделаем таким образом. Сейчас я распоряжусь, чтобы из Лозанны вам привезли инъекцию, а заодно сделаю замечание тюремному врачу — он не имеет права забывать о ваших уколах.

— Но зачем посылать одну-единственную ампулу из Лозанны, это же займет кучу времени. Не проще ли купить инсулин в ближайшей аптеке?

— Нет, не проще, — возразил Зекшен. — Таков закон. Лекарства, которые необходимы больным заключенным, может выдавать только тюремный врач. И никто иной. Врач расписывается на каждом препарате и несет ответственность за ваше самочувствие.

Пришлось Кандову ждать еще почти час, пока из Лозанны привезли одноразовый шприц и ампулу инсулина. Медленно тянулись дни, складываясь сначала в недели, потом в месяцы. На одном из допросов Антон снова увидел Ральфа Изенеггера. Адвокат снова был в щегольском костюме, на белой сорочке замысловатым узлом был повязан галстук. Антон подумал, что Ральф уже освобожден, иначе откуда такой наряд и беззаботный вид. В ходе допроса Кандов понял, что не ошибся.

— А что со мной, почему вы меня не отпускаете, зачем держите в тюрьме, вы ведь ничего не доказали? — не выдержав, начал он сыпать вопросами.

— Всему свое время, господин Кандов, — остудил его Зекшен. — У нас достаточно законных оснований, чтобы держать вас в тюрьме.

Но, несмотря на эту тираду и уверенный тон следователя, Обвинительная палата приняла решение освободить гражданина Австрии Антона Кандова под залог. В тюрьме он пробыл три месяца. Вернувшись домой, Антон через несколько дней получил официальное письмо, подписанное прокурором Жаном Луи Кроше. Господин прокурор уведомлял господина Кандова, что если тот признает свою вину и подтвердит, что имел отношение к криминальной группировке, возглавляемой Сергеем Михайловым, а также тот факт, что своими действиями господин Кандов мешал следствию, то он, прокурор, гарантирует, что суд ограничится теми тремя месяцами, которые господин Кандов провел в тюрьме. Через своего адвоката Кандов ответил, что продолжает придерживаться своих показаний, данных на предварительном следствии, членом организованной преступной группировки себя не признает, как не считает, что своими действиями мешал проведению следствия.

Вскоре после суда над Сергеем Михайловым Антон Кандов получил уведомление, что уголовное дело, возбужденное против него в марте 1998 года, прекращено за отсутствием состава преступления. Внесенные в качестве залога деньги швейцарцы перечислили в австрийский банк на счет Кандова.

Документы уголовного дела № Р9980\96

Женева, 24 ноября 1997 года Республика и кантон Женева Офис Судебного следователя

Направляю настоящее письмо господину начальнику сыскной полиции с просьбой поручить инспекторам бригады KORUS проконтролировать разговор на русском языке Сергея Михайлова со своим отцом, состоявшийся 19 ноября 1997 года и записанный на кассете № 71, которая приложена к настоящему письму.

С благодарностью Следователь Жорж Зекшен.

Женева, 5 декабря 1997 года

Рапорт инспектора полиции Ваннера, личный знак № S7312

Начальнику сыскной полиции Материал дела № 97 711 086 15

Для господина Зекшена, следователя Касается: Михайлова С., 07.02.58, русского

Согласно распоряжению от 24 ноября 1997 года, представитель судебной власти, ответственный за это дело, поручил нам проверить разговор на русском языке Сергея Михайлова с его отцом, состоявшийся 19 ноября 1997 года и записанный на кассете № 71.

Мы сделали перевод вышеуказанной кассеты русским переводчиком. Содержание разговора следующее: