Олег Якубов - Михайлов или Михась?

— Много они понимают, — буркнул Хазов, густо намазывая очередную булку маслом и отправляя ее в рот. — Сергей сегодня будет спать дома, в худшем варианте — в гостинице. Вот увидишь. Время тянулось томительно долго, незаметно подкрались сумерки, потом наступила и полная темнота. В зале кафе, где мы сидели, неожиданно возник какой-то шум. Все повскакивали с мест, устремились на улицу, и я подумал, что кто-то узнал, что присяжные вышли из совещательной комнаты. Но оказалось, что только что по телевидению передали сообщение, что секретный источник сообщил: присяжные закончили совещание, признали Михайлова виновным по всем пунктам. Журналисты взяли в кольцо адвокатов.

Тем деваться было некуда. Общее мнение защитников высказал Маурер:

— Вот вам, господа, еще одно доказательство того, насколько нездоровый ажиотаж царит вокруг нашего клиента. Никакого секретного источника нет и быть не может. За всю историю существования судебной системы Швейцарии сведения от присяжных ни разу не просачивались наружу. Это исключено. Телевидение блефует, а вас я призываю проявить благоразумие и не поддаваться на эти провокации. Если вы сейчас распространите эту ложь в своих изданиях, то погрешите и против правды, и против совести.

Все снова вернулись за свои столики, а я внимательно следил за Паскалем Маурером, памятуя слова Андрея о том, что именно его известит судья о возобновлении заседания. И все же телефонный звонок я, видимо, прозевал. Увидел только, что Маурер стремглав выскочил из-за стола, а за ним поспешили другие адвокаты. К тому моменту, когда мне удалось попасть в зал, судья, присяжные, адвокат и Сергей Михайлов были уже на своих местах, а адвокаты, забыв про мантии, устраивались позади подзащитного. В зал про-должали врываться толпы людей, царил невообразимый шум, и расслышать в этом шуме хоть что-нибудь было почти невозможно. Судя по всему, судья обращалась к присяжным, требуя ответа на каждый из пунктов обвинения. Громко и отчетливо — дважды — прозвучало слово «нет». И только на третий вопрос присяжные ответили не сразу, они попросили дать им возможность в порядке исключения прокомментировать решение «да». Присяжные отметили, что хотя и признают господина Михайлова виновным в попытке незаконного приобретения имущества, но учитывают при этом, что он попал в эту ситуацию не осознанно, а из-за юридической ошибки, и потому присяжные считают, что это обстоятельство должно быть признано как смягчающее. Прокурор вскочил со своего места и, не дожидаясь, пока судья предоставит ему слово, горячо заговорил — он требовал вынести по данному пункту самое строгое решение, определив максимальный срок наказания.

— Да полно вам, господин прокурор, что вы такое говорите, стыдно даже слушать! — негодующе воскликнул адвокат Алек Реймон. — О каком суровом наказании вы тут нам толкуете? Господин Михайлов отсидел в тюрьме больше двух лет, а подобные деяния, даже если судья это и признает, караются либо штрафом, либо несколькими месяцами чаще всего условного наказания.

Судья Сталдер прервала этот спор, объявив, что удаляется для принятия решения. Она отсутствовала чуть больше двадцати минут и, вернувшись, зачитала коротенькое решение, суть которого заключалась в том, что данной ей юридической властью госпожа президент учла все обстоятельства и пришла к решению освободить господина Михайлова от наказания за попытку незаконного приобретения недвижимости, так как считает, что его вины в этом нет.

— Я поздравляю вас, господин Михайлов, — сказала судья. — Существует судебная практика предоставлять подсудимому последнее слово после оглашения приговора. Наши присяжные заседали 11 часов 46 минут. Их вердикт — «не виновен», вы свободны, господин Михайлов. Хотите ли вы что-нибудь сказать?

— Своим решением вы доказали не только Швейцарии, но и всему миру, что в этой стране есть демократия, закон и справедливость, — произнес Сергей. — Мое сердце переполнено благодарностью. Если бы мне пришлось написать каждому из вас письмо, в этом письме было бы только три строчки. И в каждой строчке я бы написал: «Я люблю вас. Я люблю вас. Я люблю вас».

Что творилось в зале — передать словами невозможно. Полиция, охранявшая Михайлова, вынуждена была потесниться. Несколько москвичей, приехавших в качестве свидетелей и оставшихся в зале, чтобы выслушать решение суда, поздравляли Сергея. Я увидел Василия Зимина, Наталью Саранкину, адвокатов, которые так и не успели обрядиться в мантии. Удалось и мне протиснуться к опустевшей теперь скамье подсудимых, поодаль от которой стоял Сергей.