Роман Галкин - Один из семи

Минуту прокурор переваривал услышанное, потом задал вполне резонный вопрос:

– Кого вы представляете?

Его обращение ко мне на «вы», говорило о том, что мой спектакль удался, и прокурор поверил в реальность некой силы, стоявшей за мной.

– Неважно, – встаю из кресла и, склоняясь над ним, тихо, но внушительно, продолжаю. – Для тебя, Гена, важно поверить, что от тех, кого я представляю, зависит твоя жизнь.

– Что я должен предъявить Сараевым?

– Ха! Да все, что у прокуратуры на них есть. Ты же не будешь утверждать, что не имеешь никакой информации о проделках этих толстунов? Раскрути дело о пожаре на центральном рынке. Выдай ордер на арест сынули, угробившего по пьяни невинных людей. Да что я тебя учу? В конце концов, кто из нас прокурор, ты или я?

Прохожу к большому аквариуму у противоположной стены, давая Геннадию Дмитричу время на раздумье. Всегда мечтал о таком огромном аквариуме. Но, к сожалению, в моей однушке маловато места. Да и стоит такое удовольствие наверняка недешево.

– Это нереально, – наконец произносит прокурор. – С их связями я лишусь своего кресла в тот же день, как заварю эту кашу.

– Не надо паниковать раньше времени, – я поворачиваюсь к прокурору. – Если бы ты не умел строить хитроумные комбинации, то не жил бы в таком особняке. Вот и пораскинь мозгами, как и рыбку съесть, и… Ну, ты понял. В любом случае, лучше лишиться кресла, чем головы.

– Что будет, если откажусь?

Наши взгляды встретились.

– Ну что ж. Тогда я убью все твое семейство и отправлюсь к тому, кого поставят вместо тебя.

Смог бы я сделать это на самом деле? Ну, уж ему-то голову свернул бы.

– Смогу ли я рассчитывать на поддержку, в случае чего? – Прокурор заерзал в кресле. Связанные за спиной руки мешали усесться удобно, да и затекли уже наверняка.

– Все будет зависеть от твоего усердия, – снова беру бобину со скотчем и подхожу к нему. – Разговор окончен. Теперь ты должен сказать только «да» или «нет». Ну?

– Да! Вы не оставили мне выбора, – и торопливо добавил: – Руки теперь можно освободить? Затекли уже совсем.

– Извини, дорогой, – с этими словами я снова заклеил ему рот. – Я бы тебя освободил, но не могу нарушить инструкцию.

Сказав про загадочную инструкцию, направляюсь к лестнице. Уже спускаясь, снова обращаюсь к прокурору.

– Полчаса сиди на месте. Потом можешь обратиться к супруге, чтобы развязала.

Как только я, провожаемый преданным скулежом азиата, перемахнул забор в обратном направлении, в воздухе загрохотало, и окрестности озарились сиянием огней фейерверка. У прокурорских соседей веселье было в самом разгаре.

Сматываю трос и набираю номер Игоря. Далее следует неспешная прогулка по ночному лесу. Попутно забрасываю фанерную площадку на одно из деревьев. Она застревает в развилке ветвей. Если кто и найдет, то ни за что не догадается о назначении этого приспособления.

Интересно, Катерина сегодня снова ночует в моей квартире?

***

Середина мая погрузила город в по-настоящему летнюю жару. Народ переоделся в шорты и мини-юбки и ринулся на пляжи. Кто-то уже успел загореть до шоколадного оттенка и теперь выгодно контрастировал на фоне бледнокожих тел.

Я сижу на лавочке в своем любимом скверике и наслаждаюсь созерцанием стройных девичьих фигурок, снующих по тротуарам. Жду, когда позвонит Игорь. Сегодня должен закончиться ремонт в моей квартире. Можно, конечно, явиться и без звонка, но не хочу мешаться в последний момент. Да и приятно посидеть вот так, побездельничать под жаркими солнечными лучами.

После ночного визита к прокурору пока не последовало никакой реакции. Разве что никто не явился к Василичу и его соседям по поводу продажи домов. И то хорошо. Может, так и отстанут по-тихому. Но что-то слабо в это верится.

Час назад мы с Василичем закончили сборку шкафа для верхней одежды на месте люка, ведущего из моего кабинета в подвал. Это была идея Василича. Теперь, чтобы попасть вниз, нужно было открыть шкаф и откинуть его пол, служивший крышкой люка.

Фу ты, черт! Напугал мобильник, задребезжав виброзвонком в нагрудном кармане рубашки.

– Можешь принимать работу, шеф! – весело сообщил из трубки голос Игоря.

– Через пять минут буду, подшефный.

Захожу в арку, ведущую в мой двор, и слышу, как следом въезжает какая-то машина. В душе рождается беспокойство. За спиной скрипят тормоза. Оглядываюсь. Зверь пытается вырваться наружу, но поздно. Получаю удар резиновой дубинкой по голове.