И. Намор - Будет День

— Хватит! Хватит с вас… абсента… Крыша поедет.

А потом в гостиной возник Степан, — "Ведь его зовут Степан, не так ли?" — и громогласно объявил, что "Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!" и всех как ветром сдуло. Есть, оказывается, хотели все, а стол, сервированный мужчинами в столовой, был выше всяких похвал — в русском понимании этого слова — хотя из горячих блюд имелась на нем лишь большая чугунная кастрюля, — "или это уже казаном называется?" — с чем-то мясным, остро пахнущим, дозревавшим, как выяснилось, в заранее протопленной печи на кухне.

— Сегодня обойдемся без прислуги, — сказал Виктор, отвечая на немое удивление Ольги. — А завтра… Но завтра придется и за языком следить, и… базар фильтровать, — усмехнулся он. — А то неровен час…

— А что там так вкусно пахнет? — спросила Таня, еще секунду назад, кажется, не испытывавшая и тени чувства голода, а сейчас буквально захлебывалась слюной.

— О! — отозвался Олег. — Это нечто! — и зажмурился в шуточном предвкушении. — Айнтопф!

— Айнтопф? — на самом деле Таня не спрашивала. Жаннет про этот супчик могла целую лекцию прочесть, но вышел-то как раз вопрос. Вышел и паровозиком потянул за собой оживленный обмен мнениями.

— Айнтопф? — переспросила Таня, принюхиваясь к ароматам, поднимавшимся над чугунком, и одновременно кося "голодным" взглядом на блюдо с хамоном.

— Знаешь, что такое суп гуляш? — спросила Оля.

— Ну… — Татьяна скептически прищурилась. Выражение это в приблизительном переводе должно было означать нечто вроде, "давай-давай — учи ученого!" Но вот беда, вменяемость Ольги уже явно была весьма относительной, и никаких подтекстов и скрытых смыслов она напрочь не читала. Просто не могла.

— Так это то же самое, только по-немецки, — благожелательно сообщила юной француженке болгарская баронесса.

— Ну, я бы не стал столь опрометчиво отождествлять наш айнтопф с вашим гуляшом, — возразил Баст фон Шаунбург своей австрийской кузине.

— И не сопоставляй! — встрял в разговор Виктор, который в этот, как раз, момент вооружился половником и снял с кастрюли крышку, выпустив на волю волну ароматного пара. — Это вообще-то наварен.

— О! Це велыке хохлятско видкрыття! — не без ехидства усмехнулся Ицкович. — А что такое наварен, по-твоему, как не французский айнтопф?

— Спочатку навчись нашей мовой размовляти, пацан!! — не остался в долгу Федорчук.

— Чи що я не так казав? — откровенно осклабился довольный своим лингвистическим подвигом Ицкович.

— Брейк! — движением рефери на ринге поднял над головой руки Матвеев. — Все в сад! Можно подумать, сами еду готовили!

— А хоть бы и так! — улыбнулся Виктор, а Татьяна вдруг вспомнила, где и когда в последний раз ела айнтопф… бельгийский айнтопф. И с кем. Но Олег на нее сейчас не смотрел.

От еды Жаннет несколько осоловела, но и то сказать: человек чуть ли не полдня маковой росинки во рту не держал.

"Нет, тут я, пожалуй, переборщила чуток, про маковую росинку… Табак вполне сопоставим, а табака было…"

Но зато на сытый желудок так хорошо пилось шампанское, что они и глазом моргнуть не успели, как ополовинили немаленькую бутылку.

"Магнум это же полтора литра? Или… два?"

— И знаешь, вот читал неоднократно и слышал не раз, — Майкл стоял рядом с ней и рассказывал что-то, тоже, по-видимому, ей, но сама Жаннет — хоть убей — не помнила, когда и как оказалась в этом кресле, и о чем говорит Гринвуд совершенно не представляла. — Но сам… Нет, не то, чтобы не верил! Верил, разумеется. Как не поверить, если человек говорит, что так было! Я думаю, ты меня понимаешь… Да… Вон, Олежек рассказывал, когда его танк подожгли…

"Какой танк?! — встрепенулась внутри Жаннет Татьяна. — Что за бред! Олег — психолог, а не офицер-танкист, как мой бывший…"

Но Гринвуд, — который Матвеев, — продолжал свой рассказ, как ни в чем, не бывало. Стоял почти напротив ее кресла, слегка облокотившись о боковой выступ камина, держал в руке очередной — который по счету? — бокал шампанского и рассказывал:

— Олег не стал бы врать! Страх уходит на каком-то этапе… Но, понимаешь, сам-то я не воевал… Это Олег с Витей у нас фронтовики, а я — нет. Вот Майкл, тот — да… душегуб, как выясняется…

"Господи! Он же на полном серьезе! И… да!" — только сейчас она вдруг поняла несколько случайных оговорок Ицковича, которые тот быстро и умело превращал в шутки.

А ты как со своей женой познакомился? — Спросила она. Ей было любопытно отчего-то узнать, что там было и как.