Виктор Мурич - Спящие карты

Бледная луна наполняет холодный ночной воздух мутным светом, рождая странные тени. Костер почти погас, лишь яркими звездочками поблескивают тлеющие угли. Мы сидим друг напротив друга на земле прикрытой срубленными ветками с большими пожелтевшими от холода листьями. Я доедаю ужин, а спутница, оперевшись спиной на камень, устало прикрыла глаза.

– Ты готова отвечать на вопросы? – спрашиваю, дожевав последнюю полоску жилистого и как на меня чересчур перченого мяса. Вот лепешки оказались замечательными. Давно не пробовал такой простой и одновременно вкусной еды. Если не ошибаюсь, при приготовлении в тесто добавляли сыр, что придало им тот самый уникальный вкус.

– Спрашивай, – тяжело вздохнула Дама и открыла глаза.

Я понимаю, что она очень устала. Сперва ночной захват и резня в замке, потом несколько часов на лошади и еще большую часть дня пешком по лесной пересеченной местности. Но желание получить ответы на старые вопросы слишком велико, чтобы ждать до скорого уже утра.

Я открываю рот и застываю, не зная, какой вопрос задать первым.

– Кто ты?

Надеюсь, что этот вопрос станет началом ниточки, за которую я вытащу на свет правду, которую жаждал узнать почти пол года.

– Странно, – устало улыбнулась Дама. – Я ожидала вопроса – Что такое сон? Ну ладно, про меня так, про меня.

Она, не поднимаясь, бросила несколько сухих веток в костер.

– Когда мне исполнилось четырнадцать лет, отчим впервые изнасиловал меня… на следующий день после моего дня рождения, – она поморщилась и потерла ладонью высокий лоб, как бы разгоняя дурные воспоминания. – У меня было нелегкое детство – сильно пьющий отчим, мама… – осеклась, – Не будем о ней. Однажды отчим пришел домой с собутыльником. Они распили на кухне еще одну бутылку. Я слышала через стенку их пьяные голоса. Потом они вошли в мою комнату… Вдвоем…

– Кхм. Э-э-э, послушай.

Я хотел всего лишь получить ответы на вопросы, а услышал исповедь. Именно исповедь. Почему-то мне кажется, что такие вещи первому встречному не рассказывают.

– Я сопротивлялась, звала на помощь. Тщетно. Середина дня – все соседи на работе, да и привыкли они уже к крикам, доносящимся из нашей квартиры – отчим часто избивал маму, – продолжает Дама, даже не услышав мой слабый протест. – Потом, как будто бомба взорвалась в моей голове. Мир перестал существовать. Когда вернулось сознание, отчим лежал рядом со мной на кровати с ножницами в горле. Собутыльник, так и не придя в сознание, умер незадолго до прихода мамы. Я распорола ему теми же ножницами живот. Для меня до сих пор остается загадкой, как удалось справиться хрупкой девочке с двумя мужчинами. Наверное, это все ненависть, часто именно она дает нечеловеческую силу и управляет нашими поступками.

– Ты совсем ничего не помнишь… о том, как это произошло?

Дама отрицательно покачала головой:

– Нет. Помню только начало, а потом сразу кровь… лежащий рядом отчим с остекленевшими глазами. Мама, придя с работы, сразу же вызвала милицию и взяла всю вину на себя. Я не должна была позволять ей делать это. Страх оказался сильней. Следователю я сказала то, что хотела услышать мама. Больше я ее не видела… Тогда мне было шестнадцать. До сих пор не могу простить себе трусость. Я предала единственного человека которого любила и … – Дама на несколько секунд закрыла лицо руками. – Она единственная, кому я была нужна и для кого хоть что-то значила.

– Она спасала тебя. Материнский инстинкт. Большинство матерей поступило бы на ее месте так же. Возможно, со временем так поступишь и ты.

– Я сама по себе! Никто не отвечает за меня, и я не отвечаю ни за кого! – зазвучало в ее голосе холодное железо.

– Не надо так критично. Жизнь чертовски подлая тетка, и иногда строит такие козни…

– Дима, давай ты не будешь учить меня жизни, – с легким нажимом сказала Дама и одарила меня ледяным взглядом. – Ты хотел получить ответы на вопросы? Хотел или нет?

– Ну-у-у-у. Понимаешь…

Я хочу сказать, что меня не интересует ее личная жизнь, но язык ворочается как кусок камня.

– Хотел или нет? – приподнимается Дама, сверля меня взглядом.

Ее глаза полны холодных льдин, готовых задавить меня всей массой своей злобы. Опускаю взгляд, не выдержав ледяного натиска. Она ненормальная! Психопатка! Это точно. Я и раньше замечал за ней странности, но сейчас… Старая детская психотравма оставила в ее душе глубокую борозду. Если Даму вывести из себя… Нет, я наверное несправедлив в отношении ее. У всех нас есть что-то, способное вывести из себя. У каждого свое уязвимое место, и именно его я задел у Дамы неуместными нравоучениями. Лучше просто не затрагивать эту тему и все будет нормально. Мы должны быть лояльными в отношении друг друга.