Иван Константинов - Дорога мертвых

Сейчас король Маркус улыбался, его речь текла неспешно – словно невидимому собеседнику некуда было торопиться:

– И если бы какой человек родил сто детей, и прожил многие годы, и еще умножились дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения… – Шепот терялся в огромном пустом пространстве зала, и Джордану оставалось только прислушиваться в ожидании. – Чертовски давно люди записали эти слова. Задолго до того, как один мальчишка, ставший священником, сказал их другому мальчишке – который, разумеется, священником становиться не собирался. Подслушиваешь, Джордан? Мне было меньше, чем сейчас тебе, и я вообще не понял, что услышал. А ты?

– Нет, сир. – Джордан застыл, сведя руки за спиной. – Где я возьму столько детей?

– У тебя все еще впереди. – Не оборачиваясь, король дотронулся до одного из экранов. – А слышал эти: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное»? Их смысл тебе понятен, я надеюсь?

– Определенно есть вещи, которые я бы хотел вырвать с корнем, сир.

– Не вещи. – Наконец-то король посмотрел на него. – Ты хотел сказать люди, мальчик.

Насколько Джордан помнил, улыбался он почти всегда. Улыбка гуляла по губам, окаймленным аккуратной черной бородкой, скрывалась в морщинках над скулами, и пряталась в глазах, не оставляя короля Маркуса даже в самые серьезные моменты. Джордан, знающий его очень хорошо, привык к этой улыбке – к тому, что она может означать что угодно.

– Людей проще ломать, чем вырывать. – Ответил он.

– Частности, Джордан, частности. Человека, сказавшего это, звали Экклезиаст, и он жил тысячи лет назад. Или, возможно, его просто выдумали проповедники, что никак не лишает смысла его слова. Иметь все – это то же самое, что не иметь ничего.

– Большинство людей никогда не узнает этого, сир.

– Полагаешь?

– Да, сир. Они умрут, пытаясь получить все.

Король улыбнулся немного иначе:

– Чему ты, без сомнения, уже не раз был свидетелем.

– Конечно, сир. И вы получили подробный рапорт по каждому случаю.

Смех короля потерялся под сводами – акустика зала оставляла желать лучшего.

– Насмешник. Ты хоть к чему-то относишься серьезно, Джордан?

– К вашим приказам, сир?

– И все?

– Еще к девушкам, сир. С ними я всегда очень серьезен.

– Да, я знаю. Хотя я предпочел бы, чтобы ты не растрачивал свои способности, лазая в окна к замужним дамам.

– Это было всего лишь однажды… или дважды… или… Но в любом случае очень давно, сир, и я бы…

– Тогда тебе безусловно понравится миссия, ради которой я позвал тебя сюда. – Король все еще улыбался, но иначе, и с этой новой улыбкой шутить больше не стоило.

– Слушаю, сир.

– Я хотел бы, чтобы ты взял на себя сопровождение пары милых девушек, здесь, в пределах города. Вы немного знакомы, и, я думаю, ты будешь рад их увидеть.

– Если вы так говорите…

– Не скромничай, Джордан. – Король опять смотрел вниз, на Атланту. На блеклые огни сварочных аппаратов у незаконченных конструкций, вырастающих прямо из-под купола для аудиенций. – Мне польстило бы, если бы я раньше тебя узнал о чем-то… но не в этом случае. Я знаю, что ты выслушал рапорт патруля с западного хайвея прежде, чем прийти сюда. И, возможно, даже хотел бы высказать мне свои соображения по этому поводу.

Джордан едва заметно вздохнул – иногда король проявлял просто удивительную осведомленность. И заговорил, тщательно подбирая слова:

– Дарио был единственным сыном старого Маркузо, но у него есть два кузена. Слухи дойдут до них уже сегодня, и, возможно, они не постесняются предъявить нам обвинения.

– Наверняка, Джордан, наверняка.

– Если бы выживших не было, я бы предложил сжечь место его гибели, вместе с машинами. Но свидетелей более чем достаточно. К счастью, нападение совершено грамотно, и мы действительно никак не могли отреагировать на него вовремя.

– Как интересно ты подбираешь слова…

– К сожалению, главный участник нападения был опознан. Его имя убитый выкрикивал вслух, и к тому же его лицо слишком известно. Это не удастся скрыть.

– Да. – Король сделал рукой неопределенный жест, словно попытавшись поймать невидимую муху. – Что движет такими людьми, Джордан? Казалось бы – ураган. Стихия, яростная, сильная, сметающая все подряд – и вдруг такой перелом… Наш женоубийца становится героем Хокса, а теперь еще и освобождает рабов. Что он собирается делать дальше? Занять мой трон?