Андрей Антоневич - Путь Аллогена

«Цыба» до этого смотревший с издёвкой на него, вдруг испуганно попятился к машине и девчачьим голоском пискнул:

— Бейте его!

Макс никогда не учился драться. И никогда не дрался. Его били и он молчал. Он молчал и его били. Но только не в этот раз. Сейчас он, молча, наносил удары трем бугаям, так как будто это делал всю жизнь.

С невероятной скоростью Макс приблизился к первому бойцу, который был выше его на две головы и ударом кулака в кадык заставил его с выпученными глазами упасть на колени.

— Ах, ты, падла! — успел сказать второй и согнулся от точного удара в печень, при этом моча из него брызнула с такой силой, что его белые штаны стали желтыми. Удар снизу коленом в лоб откинул его под колеса автомобиля, где он и остался лежать.

Третий оказался немного на тормозе. И пока он думал убегать ему в машину или кинуться в атаку, Макс ударил его правым кулаком в висок, придав ускорение ударом левой руки в нос. Тот с чувством выполненного долга и расплющенным носом полетел в сторону забора интерната.

— Гони, гони, — визжал в салоне Пашка на своего водителя.

Все произошло так быстро, что тот не успел понять, что же произошло. Когда же до водителя дошел смысл Пашкиных слов, то было уже поздно. Макс ударом кулака выбил стекло водительской двери и, продолжая нести кулак далее по инерции, заехал тому в ухо. Как тряпка водитель перелетел с водительского на пассажирское сиденье и замолк.

Макс запрыгнул в салон и пощечиной сбил с ног Пашку, который судорожно пытался достать тот самый пистолет из бара с напитками. Он упал на спину и с перекошенным страхом лицом начал лепетать:

— Прости, прости…Мы пошутили. Не бей меня. Я…. Я дам денег…Много денег…Ты получишь работу у моего отца…Ты будешь богат… Не бей…Забери машину…

— Рано или поздно за все надо платить, — ничего не испытывая внутри сказал Максим и нанес Пашке удар ногой между ног, лишив его навсегда детородной функции. Что-то у того в штанах чавкнуло и Пашка потерял сознание.

Макс вышел из салона автомобиля и пошел в сторону общежития интерната. Чувство удовлетворенности охватило его. Он почувствовал, что с сердца упал камень, и сразу стало легче дышать. Мысли прояснились, и чувство непоколебимой уверенности в себе светилось из его глаз. Толпа интернатовцев, наблюдавших издалека за сценой отмщения, почтительно расступалась. Кто-то начал хлопать ему в ладоши, а кто-то испуганно прятался в толпе. Макс знал, что он все сделал правильно, хотя понимал, что самое позднее утром ему уже отомстят. Но страха не было.

В это время первый боец, единственный оставшийся в сознании, но с разломанным кадыком, сел на водительское сиденье и на огромной скорости сорвался с места в сторону центра города, оставив на асфальте двух своих друзей.

Сидел бы Макс за свое геройство долго и упорно, но произошло чудо. В ту ночь правоохранители из Антикоррупционного комитета арестовали всю правящую верхушку города, в том числе и из силовых ведомств. Отец Пашки пытался скрыться из страны на личном вертолете, но на подлете к китайской границе был сбит пушками системы автоматической противовоздушной обороны. А Пашкин автомобиль, под управлением громилы с поломанным кадыком, в нескольких километрах от здания интерната попал под мусоровоз.

Громила и водитель погибли на месте. Пашка выжил, но остался прикованным к кровати. Потеряв родителя и все его финансовые активы, «Цыба» стал никому не нужным. Его отправили на реабилитацию в пансионат для престарелых. Где он через полгода умер из-за заражения крови. Заражение пошло через пролежни, которые санитары, в основном все выходцы из интерната, забывали ему обрабатывать.

С того вечера в жизни Макса многое изменилось. Его начали бояться и уважать, но больше ненавидеть. Главное — он перестал бояться. Чувство невосполнимой утраты потихоньку угасло, но как оказалось, при встрече с Илоной, не навсегда. Учеба в Иркутском филиале центра подготовки кадров стратегических космических сил помогла ему реализоваться как личности и осознать свои возможности. Он начал понимать процессы, происходившие вокруг него, и мировоззрение его в корне поменялось.

По окончании с отличием Иркутского центра ему было присвоено звание гвардии лейтенанта стратегических космических сил, однако официально это звание не должно было негде фигурировать, так как по легендированным документам он — техник-инженер транспортных коммуникаций стартовых площадок.