Александр Казимиров - Забулдыжная жизнь

— Откуда все это? — Холмогорова указывала пальцем на ведро, пытаясь вывести дочерей на чистую воду, но те отмахивались и запирались в спальне.

Холмогорова пришла с работы раньше положенного, ковырнула замок ключом. В темной прихожей она споткнулась о мужские башмаки. Натаха прислушалась — тихо, как в могиле! Безобразная догадка пронзила мозг. Холмогорова влетела в комнату. На диване, в обнимку с ровесником века, спала младшая дочь.

— Ах ты, сучка! — Холмогорова сдернула с влюбленной парочки одеяло. — Еще зубы молочные не выпали, а уже между ног зачесалось! Может, дом терпимости откроем?

Она замахнулась на дочь, но не ударила. Холмогорову трясло. Цветы жизни, которые она пестовала столько лет, неожиданно распустились и вывернули наизнанку сочные бутоны. Мужик присел, почесал волосатое брюхо. Плохо соображая, что происходит, стал искать трусы. Дочь повела себя иначе: она подскочила, как ошпаренная, вытолкала мать в коридор и прикрыла за собой дверь.

— Будешь барагозить, удавим, как бабку!

На ватмане зимы мир выглядел великолепной гравюрой. Отпечатками пальцев жались друг к другу голые кусты; красногрудые, нахохлившиеся птицы застыли на них кровавыми каплями. Мороз крепчал, пощипывал нос и щеки, при глубоком вдохе обжигал легкие. Иннокентий Ревзин с подругой бродили среди почерневших, заметенных снегом крестов. Кладбищенская тишина успокаивала нервы, располагала к философской беседе. Девушка не без интереса читала эпитафии на заиндевелых надгробиях.

— У меня возникает ощущение, что все хорошие люди давно умерли! — поежилась она и прижалась к Ревзину.

Иннокентий обнял ее за плечи, стряхнул с плеча снег.

— Когда умрет негодяй, родственники на его могиле напишут не обидную фразу, а что-нибудь доброе, вроде того, что ты сейчас видишь. В крайнем случае, не напишут ничего, кроме дат рождения и смерти. Это вполне нормальное явление. Ведь нет идеально положительных или идеально отрицательных людей. В каждом из нас уживаются добро и зло, — Ревзин в задумчивости нахмурил лоб. — И, вообще, мы гости в этом мире. Наш истинный дом там, за гранью понимания, а надгробные плиты — врата, ведущие туда. Но это так — мысли, не имеющие подтверждений.

Девушка с иронией посмотрела на гранитную плиту, ничуть не опасаясь, что та отворится и выставит напоказ гнилое нутро, забитое костями в истлевших одеждах. С такой же иронией на девушку смотрело холодное небо. Оно хотело возразить, но вовремя одумалось. Недосказанность частенько порождает интригу!

Ревзин тем временем продолжал читать лекцию:

— Смерть является конечной целью нашего земного существования. В последние несколько лет я вступил с ней в такие близкие отношения, что теперь она не только не является для меня чем-то страшным, а, наоборот, очень утешительным! Благодарю Господа за то, что он предоставил мне возможность изучения. В результате я понял, что смерть — это ключ, который отпирает дверь в наше истинное счастье! Знаешь, кто это сказал?

— Ну, кто еще может так умничать, как не твой коллега Рохлин! У вас в морге все такие продвинутые?

Она остановилась у старинного надгробья. Ангел с преклоненной главой сложил на груди руки и пустыми глазами смотрел под ноги. Наверное, он искал тропинку, по которой люди уходили в царствие небесное. Чем-то потревоженные галки сорвались с веток, суматошно закружилась, загалдели.

— Это не Рохлин. Это Моцарт.

— Никогда бы не подумала! — сказала Рита, щурясь от солнца, и взглянула на Иннокентия. — Почему многие люди боятся смерти? Ведь она естественна и неизбежна.

— Боятся не смерти. Боятся предсмертных мук, неизвестности. Поэтому, чувствуя ее дыхание, многие каются в грехах — норовят смягчить свою участь на том свете.

— Ты по роду своей деятельности постоянно сталкиваешься с ней. Что-нибудь необычное происходит?

— Я работаю с трупами, а не со смертью. Смерть — это миг перехода организма из одного состояния в другое. Раз — и ты уже в дамках! — Ревзин слепил снежок и запустил его в ясень, похожий на перевернутый веник.

Ясень не ответил на провокацию, он ее даже не заметил.

— А вот доктор Моуди смог заглянуть.

— Доктор Моуди — шарлатан, выдающий свои бредовые фантазии за реальность и зарабатывающий на этом нехилые деньги. Точно таким же приемом пользуются все мировые религии. У тебя есть голова, сопоставляй и анализируй!

— Тебя не поймешь! То смерть отворяет двери в новую жизнь, то ничего такого нет! — обиделась Рита.