Александр Казимиров - Забулдыжная жизнь

— Нет здесь ничего, одни пуговицы!

Он показал позеленевшие медяки с двуглавыми орлами.

Желание работать пропало, но оставлять следы грабежа не хотелось. Приятели снова взялись за лопаты. Они работали с таким остервенением, словно хотели докопаться до истины или зарыть ее как можно глубже. Увеличив могилу, подельники уничтожили все улики. Ближе к обеду показалось траурное шествие. Зюзя с Тренькой помогли опустить гроб и махом закопали могилу. Гулять на поминках они отказались, получили вознаграждение и поспешили в поселок.

Андрей Дмитриевич Шкаликов за махинации с фальшивыми долларами отмахал пятилетку с гаком. На зоне он набрался опыта и решил сменить хобби. Бывший аферист освободился, перебрался из продрогшего Петербурга в провинциальную Самару и увлекся коллекционированием редких орденов, монет и оружия. Выкупленная им коммуналка напоминала небольшой музей. На стенах висели старинные бебуты и шемширы, с выгравированными изречениями из Корана, кинжалы черкесов в серебряных ножнах. Над сафьяновым диваном — дуэльные пистолеты систем Лепажа и Кухенройтера. В строгих дубовых рамках, на бархате красовались старинные ордена. Антикварная мебель пестрела доисторическими книжками, статуэтками и посудой.

Шкаликов имел авторитет в определенных кругах и давал консультации. По случаю скупал предметы старины, реставрировал их. Что-то оставлял, что-то перепродавал с выгодой для себя.

Обширные связи помогали Андрею Дмитриевичу быть в курсе полукриминальных событий, каруселью вращающихся вокруг его интересов. Перед Новым годом атмосферу шкаликовской квартиры потревожил телефонный звонок. Человек на том конце провода интересовался стоимостью царского ордена.

— Чтобы оценить вещь, надо на нее посмотреть. — Шкаликов перебрал в памяти дела, намеченные на ближайшую неделю.

Коллекционер бродил по аллее парка, то и дело поглядывая на часы. Он уже собрался уйти, как к нему подошли два гражданина, от которых несло дешевым парфюмом. Щуплый мужичок в осеннем пальтишке исподлобья посмотрел на Шкаликова.

— Вы Андрей Дмитриевич? — узнал он и съежился от мороза.

Настороженно обменялись приветствиями. Из-за пазухи мужик вытащил завернутый в тряпку предмет. Его дружок, такой же маловыразительный тип, будто опасаясь слежки, озирался. Шкаликов развернул тряпку и еле сдержал эмоции! С трудом изображая равнодушие, он взял орден. Усыпанная бриллиантами «Анна» второй степени была изготовлена в мастерской Осипова и стоила в пределах восемнадцати тысяч долларов.

— Что я могу сказать?! Орден Святой Анны. Не такая уж и редкость. — Шкаликов догадался, что продавцы не имеют понятия об истинной цене раритета.

— Ты скажи, человек, на сколько тянет эта цацка. Деньги позарез нужны, — пояснил мужик, уставившись Шкаликову в глаза.

Немигающий взгляд заставил Андрея Дмитриевича содрогнуться. Он вернул наградной знак.

— Понимаете, мне он не нужен. Но я могу найти покупателя. Думаю, тысячи две за него дадут.

Мужик спрятал орден и в недоумении поднял голову.

— Две тысячи? Он же золотой!

Тень разочарования и недоверия скользнула по его лицу.

— Долларов, долларов! — успокоил Шкаликов. — Если не найдете более выгодный вариант, то милости прошу.

Сопровождавший мужика приятель дернул того за рукав и что-то зашептал на ухо. Они перекинулись парой слов и одновременно повернулись к коллекционеру.

— А сколько ждать? Нам бы поскорее.

«Клюнули, вахлаки!» — брови Шкаликова зашевелились, как разводные мосты Петербурга. Глаза вспыхнули и тут же погасли.

— Оставьте адрес — завтра, ближе к вечеру привезу деньжата. Только без фокусов! Я не люблю сюрпризов и подстрахуюсь.

Зимние сумерки проглотили утонувший в сугробах поселок. Тишина и отсутствие городской суеты поразили Шкаликова. Он с трудом отыскал нужную избу. Маленькое оконце, наполовину занесенное снегом, приветливо светилось. «Ни дать ни взять работа фламандских мастеров в эпоху русского ренессанса!» — антиквар постучал по раме. По ту сторону окна качнулись тени, шторка отодвинулась и выглянула знакомая физиономия. Шкаликов помахал рукой. В сенях его встретил Зюзя. Тощее тело хозяина прикрывала лагерная фуфайка без воротника.

— Вечер добрый! Мы уж думали, не приедете.

Шкаликов вынул из кармана бутылку коньяка.

— Обмоете потом сделку, — сказал он и прошел в комнату.

Внутренняя обстановка жилища говорила о непритязательности хозяина. В углу стоял круглый стол, рядом — табуретки. Ни телевизора, ни приемника Шкаликов не заметил. У окна громоздилась железная кровать. На стене висел плюшевый ковер с тремя богатырями. Тусклая лампочка под матерчатым абажуром освещала центр комнатушки, совершенно игнорируя углы. Утопая в полумраке, они вгоняли в депрессию. «Ильич в Разливе лучше жил» — антиквару захотелось быстрее покинуть неуютное логово.