Александр Михайловский - Призрак Великой Смуты

– Это как сказать, – заметил Тамбовцев, – была бы свинья, а грязь найдется. Это я к тому, что у нас в партии еще полно разных «товарищей», которые считают возможным идти к всеобщему счастью и справедливости самым коротким и быстрым путем. Вроде того же самого Бухарина, который год назад считался «левее Ленина». Жалеть о нем не стоит, теоретик-балабол, ради красного словца не пожалеет и отца. А что уж там говорить о стране. Все отнять у богатых и поделить, всех недовольных этим расстрелять, буржуев, под которыми они понимают всех, включая техническую интеллигенцию и профессуру, сгноить в трудармиях на тяжелых работах. Таким как Бухарин кажется, что в революции сделано совершенно недостаточно, и что мы слишком много возимся с эксплуататорскими классами. А короткие и быстрые пути, как известно, ведут только в ад и никуда более. Или применительно к нашему случаю – к Гражданской войне и Большому террору. Одного без другого не бывает, и товарищ Сталин должен это знать.

– О Хрущеве вы не беспокойтесь, – добавил адмирал Ларионов, – хотя мы, и это совершенно точно, в данном случае абсолютно ни при чем. Ну разве что косвенно, путем изменения общественных настроений, что вещь весьма эфемерная и к делу не подшиваемая. Ну, скучно ему было быть слесарем, а комиссары, в связи с отсутствием Гражданской войны, оказались не востребованы. Вот и подался человек в бандиты. А таких сейчас при взятии с поличным на месте преступления согласно вашему декрету люди товарища Дзержинского расстреливают на месте, не отходя от кассы. А то развелось этих «Робин Гудов» доморощенных, что плюнуть даже некуда. Если в нашей истории бандиты шли в большевики, а потом партию от них приходилось очищать, то теперь же имеет место обратный процесс – некоторые большевики подались в бандиты и таким образом сами очистили партийные ряды от своего присутствия.

– Да, – согласился Сталин, – вы правы, и такое событие могло иметь место. А могло и не иметь. Хрущев пропал из виду примерно тогда, когда через Донбасс проходил Корпус Красной гвардии. Ведь могли же некоторые ваши товарищи, или даже сам товарищ Бережной, самостоятельно решить, что этот человек лишний на нашем празднике жизни, и, как говорится, привести его к общему знаменателю. Не то чтобы мне было очень жалко товарища Хрущева, нехай он мне три раза сдался, как говорят в Малороссии. Но не хотелось бы, чтобы такая политическая самодеятельность стала массовым и обыденным явлением.

Тамбовцев и Ларионов переглянулись. Разговор явно свернул куда-то не туда. Конечно, такое было не исключено. Увидев живого Хрущева, такого молодого и не успевшего еще нагадить, очень многие постарались бы сделать так, чтобы карьера этого политического клоуна оборвалась, даже не начавшись. Это факт. Но если Никитку действительно замочили кастетом темной ночью в переулке, то инициаторами такой акции могли быть только рядовые и младший командный состав. Если бы решение принимал Бережной, то Хрущев бы никуда не исчезал, а помер в результате абсолютно естественных причин – тому имеется много способов. Офицер рангом поменьше, скорее всего, доложил бы по команде, так что опять бы решение принимал бы Бережной. В любом случае командный состав имел представление о том, что такие люди как Хрущев находятся в черном списке, и любая их попытка выдвинуться на уровень выше районного будет безжалостно пресекаться, чтобы они не смогли нанести большого вреда. Убивать Хрущева было так же бессмысленно, как гоняться за отдельно взятым комаром, убийство которого ничего не изменит. Бурлящие низы тут же вытолкнут ему смену, и как бы новый «Никишка» не оказался бы хуже старого. А на того, кто придет вместо убиенного, уже никаких ориентировок нет. И пойдет эта сволочь в самые верхи партии, и вот тогда держитесь все – никому мало не покажется.

Сталин посмотрел на озадаченные лица пришельцев из будущего и махнул рукой.

– А, ладно, – сказал он, – если вы действительно ничего не знаете, то будем считать, что этот Хрущев сам виноват в своей смерти. Но доведите там до всех своих, чтобы больше никто у нас не пропал. Злостные оппозиционеры у нас народ штучный и все на счету. Но, раз уж на то пошло, давайте выпьем за упокой души Льва Давидовича и всех его присных, чтобы им там икалось как следует.

Выпили, прислушались к себе. Все же хорошо красное грузинское вино, которое ничуть не туманит ум, делая мысли четкими и прозрачными.

– А все таки покойник был отчасти прав, – выпив и отставив в сторону стакан, сказал адмирал Ларионов.