Евгения Мелемина - Полёт попугайчика

Хогарт фигура примечательная, ты так долго хотел дружбы с ним, ты ходил на эти чертовы тренировки и часами пялился на то, как он бегает по полю.

Зачем ты это делал, Томми? Неужели затем, чтобы потом испугаться и мучиться угрызениями совести?

Нужно было спросить себя раньше — почему ты ходишь на эти тренировки?

Успокойся, Томми, успокойся, ты ничего плохого не сделал.

И все равно Томми ворочался, кусал подушку и страдал от стыда.

В креслах кинотеатра они расположились так: Алекс, Кит, Томми и Карла.

Кит сам выбрал место посередине, разбив тройку, и никто ему не возразил. Билеты и попкорн оплатил Хогарт и мог хоть на потолке повиснуть — никто бы ему слова не сказал.

С финансами было туго у всех. Мать Карлы зарабатывала слишком мало, чтобы снабжать дочь карманными деньгами. Томми никогда о них не заикался, не желая часами расписывать, на что именно они ему нужны, а позже отчитываться за каждый потраченный доллар. Алексу денег не давали по простой причине — он действительно способен был закупиться травкой или литром-другим виски. Прецеденты были.

У Кита денег было предостаточно. Когда он расплачивался за билеты, все трое обратили внимание: мало того, что он хранил их в кожаном портмоне, так еще и разложенными по разным отделениям, и явно не по паре купюр в каждом.

Алекс молча сделал большие глаза и подтолкнул Томми, мол, отношения надо укреплять. Профит налицо.

Карла задумчиво улыбнулась — вот что значит нью-йоркский парень.

Никто из них не мог даже представить, что Кит, по сути, распоряжался половиной бюджета Хогартов, и что это обстоятельство изрядно ему осточертело.

— Для твоих карманных денег можно открывать счет в банке, — сказал Алекс в полутемном зале, еще до начала сеанса.

Кит промолчал. Миссис Хогарт с такой небрежностью выписывала чеки, что держать деньги в банке было бы непростительной ошибкой. Она редко расплачивалась наличными — держа деньги в руках, осознавала их ценность и превращалась в скрягу, зато, не видя денег и не зная баланса своего банковского счета, выписывала огромные суммы, не раздумывая.

Томми тоже сидел молча. Ему хотелось пошутить или хотя бы так же легко болтать с Китом, как это делает Алекс, но все фразы, приходящие на ум, либо сильно запаздывали, либо были такими громоздкими, уродливыми и неуклюжими, что не стоило даже рта раскрывать.

Проблема была в том, что Томми знал — Кит пришел на берег реки не из-за скуки и не из желания найти компанию для просмотра фильма. Он чего-то ждал от него, Томми. Ему нужен был не Алекс, не Карла, а он, Попугайчик. И было бы здорово помочь Хогарту, сделать то, что ожидается, но Томми будто приморозило к креслу.

Он даже не помнил, о чем был фильм. Если напрячь память, то что-то о боях римлян и германцев (так вот откуда этот бред!), но отследить сюжет Томми был не в состоянии.

Ему почему-то казалось, что в бархатистой темноте зала случится что-то такое, что нельзя будет забыть. Например, рука Кита, спокойно лежащая на ручке кресла, тихонько сдвинется и ляжет на его руку, на руку Томми.

Эта невозможная идея сначала просто нервировала, потом начала пугать, а к концу фильма Томми настолько уверился в своих догадках, что ждал прикосновения, как обязательной части программы.

У него взмок лоб (наверное, уже начал заболевать…), в груди поселилось тесное, сложное чувство страха и нетерпеливого ожидания.

Томми не приходило в голову оценить свои ожидания — зачем Хогарту тискать его в кино? На кой черт?

Логичного объяснения Томми не искал. Он просто чувствовал что-то важное, что назревало и готовилось к прорыву из нечувствительной области в реальность, и заранее поддался всему, что может последовать дальше.

Наверное, всему виной темнота. В ней мысли становятся откровеннее и смелее.

Томми дождался своего прикосновения. Дыхание остановилось.

И потребовалось несколько секунд, чтобы понять — это Карла, Карла, сидящая справа, положила свою ладошку на его руку и не торопилась ее снимать.

Из зала Томми вышел совершенно измотанный. Все эти переживания так сбили его с толку, что оказалось — он напрочь забыл про свой попкорн и на выходе оказался с полным стаканчиком, и это послужило причиной заминки. Выкинуть что-то, купленное на чужие деньги, Томми не мог. Так и стоял перед девушкой и ее раскрытым черным мусорным пакетом, держа стаканчик с попкорном в руках.

Алекс заминки не заметил. Он делился впечатлениями:

— Отбери у этих легионеров мечи, останутся от них обычные педики в юбках… Никогда не доверял педикам. Они Рим и развалили.