Дмитрий Боррони - Встреча, или другая реальность. Черная Дыра

«ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ.»

Прасковья в недоумении огляделась. Никого и ничего не было.

Но голос снова повторил.

«ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ.»

Прасковья посмотрела пристально на Лагужину. У той лицо было словно каменное. Ни что не выдавала ее молчаливый, жуткий, омерзительный поганый характер.

Прасковья спросила:

— Ты что-нибудь слышала?

— Ничего. — безразлично ответила Лагужина. — Ничего.

— Ну как же? Кто-то сказал.

— Что?

Снова Прасковья услышала тот же голос.

«ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ.»

— Ну как же, вот опять. Не ужели не слышишь?

Лагужина спокойно ответила:

— Так как ты пьешь, ни то что голоса, чертики будут мерещатся.

— Это издевка?

— А ты как думаешь? — Спросила Евдокия Жаловская. — Ты помнишь, что произошло там, в баре?

— Нет.

— Рассказать?

— Расскажи.

— Ты поспорила со всеми, что перепьешь всех.

— И?

— Ты выграла.

— Что напилась?

— Не просто напилась, от вашей попойки чуть не сгорел весь кабак.

— Это как?

— От перегара, который стоял там, и дыма сигарет все не знали что происходит. И когда приехала пожарная машина, все кто находился в кабаке были эвакуированы. И лишь тебя пришлось доставить в больницу. Там поставили тебе диагноз. БЕЛАЯ ГОРЯЧКА. Сообщили мужу и тот оставив дочь дома приехал к тебе. Там он пробыл сутки, пока у тебя не прошел кризис, он не отходил от твоей постели. А когда ты пошла на поправку, тебе разрешили посещение. Ты бредила. И в бреду ты повторяла одно имя. Гамарэла.

— Гамарэла?

— Да. — Подтвердила Лагужина. — Гамарэла.

Чей-то голос снова позвал Прасковью.

«ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ. НЕ ВЕРЬ ЕЙ, ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ.»

Прасковья не знала что делать. Кому верить, как быть? Одна из ее половин хотела поверить в то, что говорит Лагужина. Иная, иная противилась этому. Все в чего верила Прасковья не стало. Она не видела ни будущего не настоящего. Ее подругой была бутылка. Собутыльники и пустота. Пустота будущего. Голод и пустота души.

«ЧТО ДАЛЬШЕ? — Задавала она сейчас себе этот вопрос. — Что? Поверить Лагужиной или принять ту реальность которая дает ей спиртное. — Что? — На этот вопрос у нее сейчас ответа не было.»

Прасковья поинтересовалась:

— А куда мы едим?

Лагужина ответила:

— Домой, к тебе домой.

Голос снова сказал Прасковьи.

«НЕ ВЕРЬ ЕЙ. ЭТО Я ИСТИНА. ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, Я НА СЗАДИ.»

Прасковья оглянулась. Сзади она увидела стоящую у заднего окна бутылку водки. Казалось, что она просилась взять ее и выпить. Но Прасковья сказала себе. «НЕТ. ЭТОГО НЕ БУДЕТ. — И тут же изменила своему решению. — НУ ЕСЛИ ТОЛЬКО ЧУТЬ-ЧУТЬ.» Но это чуть-чуть закончилось опустошением бутылки до дна. Прасковья сказала обращаясь к Лагужиной:

— Вот ты говоришь, что алкоголь это вредно для здоровья, а вот моя подруга так не считает.

Лагужина посмотрела на Прасковью. Та была уже навеселе.

Лагужина строго спросила:

— Где взяла?

— Да тут. — Ответила Прасковья. — У окна.

— Черт. — Ругнулась Лагужина. — Как я забыла?

Прасковья снова уснула. Она снова погрузилась во власть алкоголя, во власть собственного сознательного-подсознание, своего рассудка. Снова больница, снова палата, снова те же лица.

Марфа, палата, пустота.

И так, так-каковая, любимая бутылкой и отвергнутая обществом. Прасковья вновь сидела на кровати в палате. Она что-то говорила, разговаривала сама с собой. Никто не посещал ее, она была одна. Одна, в этом огромном мире. В пустоте пространства своего разума. В пустоте сознание своего рассудка.

Она шла по длиннущему бесконечному белому коридору. Светящийся ярким не земным светом. Никого не было вокруг. Она одна. Одна в этом длиннущем, бесконечном, коридоре. Здесь казалось что время преломлялось. Оно шло не так как оно шло, а как-то иначе. Иначе чем оно должно было идти. Минута проведенная здесь, казалось вечностью. Вечностью в бесконечном пространстве временных часов.

Прасковья не понимала, что это? Куда она попала? Где вообще она находится? И не ее ли это воображение? Тут в дали, сквозь свет, Прасковья заметила в дали чей-то силуэт. Силуэт стоял посреди коридора. Прасковья присмотрелась, но как бы она не старалось, она не могла понять кто стоит в дали. Прасковья спросила:

— Кто Вы?

Никто ничего не ответил. Силуэт стоял по среди коридора и молчал.

Прасковья спросила:

— Вы не хотите мне отвечать?

В эту секунду, Прасковья услышала позади себя шум приближающийся колесницы. Прасковья обернулась, и, мгновение. Она ехала на этой колеснице. Чье-то лицо смотрела на нее. Она не могла понять, кто на нее смотрит? Фараон? Архангел? Или кто-то еще? Секунда, и длинный коридор закончился. Оставшись позади, Прасковья почувствовала что, колесница летит. Летит в низ. Там в дали, смотря в низ, Прасковья увидела землю. И чем ближе колесница приближалась к земле, тем ясней было видно, что эта земля опустошена. Никого. Лишь пустота. Пустота которую все бояться. Пустота, которую все страшатся. Пустота-пустот.