Дмитрий Боррони - Встреча, или другая реальность. Черная Дыра

Все трое ужаснулись — что это, не ужели это может быть на самом деле? — спрашивали себя они. И не находили ответа.

Григорий, поведавший не мало на своем веку, до селе не ведя страху, спросил:

— Что это?

Гамарэла тяжело вздохнула. Казалось, что она скорбит.

— Эта война. — Ответила она. Война, которую начали ВЫ, люди. Война, унесшая столько жизней, что и через сотню лет, до подлинно не будит известно, сколько на самом де жизней она забрала.

Григорий спросил:

— Почему Вы нам это показываете?

Гамарэла отвечала:

— Я показываю Вам это потому, что Вам подвластно измениться. Но Вы не сможете изменить саму историю. Я могу показать что будет в будущим, но решать быть этому или нет, решать конечно Вам.

— Но я не могу изменить! — Воскликнул Григорий. — Не могу!

Гамарэла спросила:

— Почему? — И через секунду Гамарэла добавила. — Ты понимаешь. Теперь понимаешь. Что ж, я рада за тебя.

Григорий спросил:

— Чем закончиться весь это ужас?

— Не беспокойся. — Успокаивала его Гамарэла. — Все закончиться хорошо.

Тем временем, в окне пространства и время, в палате где находилась Прасковья и Марфа, происходило следующее. В бесконечности хаоса и притяжение вселенной. Сквозь время и пространство. Сквозь вселенский горизонт. Прасковья видела пространство времени в пространстве бытия. В путешествии во времени и продолжительном абстракции своего подсознание. Смотря на мир иными глазами. Она видела себя в пространстве время и его бытия. Две реальности, две жизни. Две природы сущности «Я» его второго и первого противоречия. Неспособность понять где реальность а где ее отражение. Человеческого, никем не тронутого, детского сознание ее первородной сущности, ее первоначальной и никем не тронутой ее душевного спокойствие. Она спросила у Марфы: — Что есть мы? — И та ответила. — Первоначально люди есть ничто иное как по-рождение. Рождение их духовности. Сущности их не погрешности. Это потом в процессе их жизни взрослые им дают еду для их греха, а те сами решают, какой из двух путей им выбрать. То, что мы сейчас видели, это ничто иное как наша духовность. Безгрешное наше сознание. Мы же все есть ничто иное как большой баланс грехопадение. Здесь, в этом заведении находятся лишь те, кто преступил этот порок греховности. Покайся, расскажи мне о том, что я спрашиваю, и твой грех отступит от тебя.

— О нет. — Отвечала Прасковья. — Я не коплюсь на эту приманку.

Марфа удивилась:

— Разве эта приманка?

— А что же это такое?

— Искупление. Искупление всех грехов что ты совершила.

Прасковья усмехнулась:

— Кто б говорил о грехе?

— Что ты имеешь ввиду? — Удивилась Марфа и поспешила возразить. — Я безгрешна.

— Разве?

Марфа не была так безгрешна как она говорила. У всех есть они, у Марфы их было предостаточно. Она не хотела говорить об них. Да она их уже не замечала.

Марфа потребовала.

— Поясни.

Прасковья сказала. И ее вид стал похож на безумие.

— Нет. Ты не поймаешь меня на эту удочку. Я разгадала твою стратегию, стерва…

Марфа как могла успокаивала Прасковью, подбирая слова. А когда ей это удалось, она спросила:

— Как ты думаешь, где ты сейчас находишься?

Прасковьи показалось что этот вопрос она уже слышала, и она отвечала на этот вопрос.

— Дурацкий вопрос. — Ответила Прасковья. — Ты такими вопросами мне голову не затуманишь.

— И все таки, ответь мне. Ты считаешь это, то, что сейчас происходит это реально?

Прасковья очнулась в авто. Машину вела Лагужина. Увидев, что Прасковья проснулась, Лагужина спросила:

— Как себя чувствуешь?

Прасковья не понимая что происходит, часа раскалывающуюся от попойки голову спросила:

— Где я?

Лагужина усмехнулась.

— Где? Та у меня в машине.

Прасковья посмотрела на водителя. И, секунда на размышление. «Не может быть? Это не то, что происходит. Да происходит вообще. Или это лишь мое воображение? Воображение моего сознательного-подсознание. Господи, откуда я знаю это? — Она сделала паузу в размышлениях. — Стоп-стоп, больница. — Успокаивала она себя. — Да, я в больнице. — Решила она. — И это мне лишь только кажется.»

И в это самое мгновение, чей-то голос сказал ей.