Илья Котов - Игра под названием ЖИЗНЬ

— Чой! Ты говоришь, как проповедник. Кто ты?

— Я — Чой. Тот, кто ведёт тебя туда, куда ты должна попасть, чтобы найти себя. Возможно, в этом и есть моё предназначение.

Стало холодать. Таня накинула на плечи куртку и натянула воротник свитера на подбородок. Но уходить в тепло ей не хотелось. Ей было хорошо и спокойно. То ли от местного слабоалкогольного напитка — тонгба, то ли от свежего горного воздуха. А может быть от того, что рядом был человек, который понимает её состояние. Тот, кто своим бархатным голосом убаюкивает её тревоги и сомнения.

— Если наша душа бессмертна, и она с каждым перерождением обретает новое тело, новые взгляды и стремления, то где же тогда «Я» этой души, — спросила Таня, — если с каждой новой жизнью всё начинается сначала? И какое мне, Тане, дело до того человека, в тело которого будет переселена моя душа после моей смерти? Моя память, мой опыт умрут вместе со мной. Получается, что я, Таня — это тело из плоти и крови, а не бессмертная душа. Все мои страхи, радости, любовь, поиски правды и справедливости — всего лишь мимолётный всплеск в бесконечности бытия.

— Твоя память не умрёт с телом, — возразил Чой. — Душа сохраняет память и опыт человека. Твоё новое воплощение начнёт свой путь, снова познавая мир. Но когда ему будет это необходимо, душа даст ему твой опыт и знания, как она давала тебе опыт прежних твоих реинкарнаций.

Таня улыбнулась, вспомнив, как она гоняла бандюков, используя опыт авторитета из 90-х.

— Человек, перешагнувший базовые животные инстинкты (еда, секс, тёплый дом), рано или поздно задумывается, зачем он живёт, понимая, что его свобода мнима. И чем ближе его перерождение, тем больше он задумывается о нематериальных ценностях, осознавая, что он не заберёт с собой в иной мир ни дом, ни машину, ни цветные бумажки с портретами американских президентов. А что тогда? Зачем он жил? Как это ни странно звучит для западного человека, но истинная свобода и просветление к нему приходят только на смертном одре.

— Откуда ты это всё знаешь? — удивилась Таня.

— Я прожил тысячи жизней, размышляя о вечном, — ответил Чой.

— Если ты, размышляя о вечном, прожил тысячи жизней, но так и не вырвался из этого круговорота перерождений в лучший мир, то нам, грешникам, этого вовсе не дано, — сделала вывод Таня.

— Предназначение у каждого своё. Кому-то поставлена задача, совершить один единственный поступок, а кому-то нести крест своего предназначения из одного перерождения в другое. Так, например, женщине суждено родить пророка, а пророку — просвещать людей на протяжении веков. Женщина, выполнив свою задачу, вырвется из круга перерождений, а пророк в нём останется, выполняя свою миссию из жизни в жизнь до конца времён.

— Не завидую я этому пророку, — вздохнула Таня.

К вечеру следующего дня Таня и Чой добрались до маленького горного монастыря. Ворота им открыл монах в типичном оранжевом одеянии. Увидев их, монах склонился в почтительном поклоне. Все находящиеся в это время в небольшом дворике монахи тоже повернулись к ним и склонились в глубоком почтении.

— Они всех гостей так встречают? — прошептала Таня.

— Гости здесь бывают очень редко, — пояснил Чой, — поэтому и особое почтение.

Они прошли в главный храм, где их встретил настоятель:

— Приветствую вас! Большая честь для нашего храма разделить с вами свой стол и кров!

Английский язык здесь хорошо понимали, поэтому Тане было легко понять каждое слово настоятеля.

— Вы, наверное, очень устали в пути? — произнёс настоятель. — Мои помощники проведут Вас в Ваши покои.

В это время к Тане подошёл монах и взял её рюкзак, показывая рукой, что она должна следовать за ним. Таня посмотрела на Чоя. Тот кивнул в ответ. Таня последовала за монахом. Тот привёл её в небольшую комнатку с циновкой на полу и небольшим умывальником. Пока Таня умывалась, тот же монах ей принёс еду и напитки. После еды Таню сильно потянуло в сон. Она сладко расположилась на циновке и уснула. Разбудил её солнечный свет, пробивающийся через небольшое окошко. Пред ней стоял поднос с завтраком.

После завтрака Таня вышла во двор. Она пыталась найти Чоя, но его нигде не было. Монахи на вопросы Тани только кланялись ей и удалялись. Она прошла в главный храм, где накануне рассталась со своим спутником. В храме был только главный настоятель, он сидел, скрестив ноги, что-то бормотал и постукивал каким-то приспособлением с шариками на верёвках, задавая ритм своей молитве. Таня захотела выйти, чтобы не мешать, но настоятель окликнул её: