Алексей Вязовский - Вершина Красной Звезды

Мы с Альдоной под негласным домашним арестом — Вячеслав перестраховывается и, обжегшись на молоке, дует теперь на воду. Зато в самый прайм тайм, по ТВ показывают в записи наш токийский концерт. Устраиваем в холле коллективный просмотр после ужина. Наши все с воодушевлением смотрят на экран, смеются, наблюдая себя со стороны, а я так морально и физически вымотался, что, даже не досмотрев окончания первого отделения, тихо уползаю к себе в номер, прихватив сонного Хатико.

Достаю из сумки подаренный Мизуки веер, и в который раз с грустью рассматриваю его. На сердце такая тоска, что выть хочется. Приходит Альдона. Застав меня за разглядыванием веера, с упреком выдает.

— Кот ты мартовский, Селезнев!

— Аленький мой цветочек, ну какой я мартовский, у нас же сейчас июль? — пытаюсь я свести все к шутке.

— Для такого блудливого кота и в июле март! Ты думаешь, я не в курсе, когда гейша дарит клиенту свой веер?!

Упс… вот я и прокололся. Но сознаваться никак нельзя, тогда мне вообще кранты. Со вздохом убираю веер в футляр, отношу его в шкаф. Зарываю поглубже в вещи. Надо запретить себе прикасаться к нему, иначе точно сойду с ума.

— Малыш, давай не будем ссориться из-за пустяков…

— Даже и не собиралась! Много чести — недовольно фыркает Альдона, но через несколько секунд все равно добавляет, не сдержавшись — смотрела она на тебя на банкете слишком долго и пристально для приличной гейши.

— Кто «она», и что значит «слишком»? — включаю я дурака и ухожу в глухую оборону.

— Ну, эта… Мизуки.

— Аля — начинаю закипать — Мизуки-сан старшая гейша этого дома. Они все там были обязаны ловить глазами каждое мое движение и предугадывать каждое мое желание. Это их работа, им за это Майкл дохрена денег заплатил, понимаешь?! А ты сейчас выносишь мне мозг из-за всякой ерунды, хотя мы уже давно в Токио, и я этих киотских гейш никогда в жизни больше не увижу!

Сонный Хатико приподнимает голову, недовольно смотрит на Альдону и вдруг тихо, предупреждающе ворчит в ее сторону. Защитник мой мохнатый…! Ну, хоть кто-то здесь на моей стороне.

— Смотри, ты даже Хатико достала своими придирками! Все, я в душ и спать. Сил моих нет бодаться с тобой, прости.

…Когда я выхожу из душа, в номере уже никого нет. Только песик, оккупировавший мою кровать, нахально подбирается все ближе к подушкам. А морда при этом такая невинная, невинная… «Кто на подушку? Я на подушку?! Клевета и наговор!». Ложусь рядом, и, вздохнув, почесываю нахаленка за ухом.

— Вот подожди, Хатико… Познакомишься скоро с Имантом Яновичем, он тебя быстро научит Родину любить! Дядя Веверс будку тебе во дворе поставит и на цепь посадит, с него станется — пес приоткрывает глаза и окидывает меня недоверчивым взглядом — Да-да! А то еще будешь спать в сугробе у дома, а рядом будут бродить злые медведи. Это ты из меня и мамы Люды веревки вить можешь, а с этим строгим товарищем не забалуешь, я и сам его иногда побаиваюсь.

С Альдоной, конечно, нехорошо получилось, выглядит так, будто я прогнал девушку. Но эта ее ревность… А если бы она моей женой была? Можно тогда сразу вешаться. Ладно, завтра утром помирюсь с ней. Пробежка у нас из-за травм отменяется, а вот после завтрака, когда все наши на экскурсию по Токио уедут, в самый раз будет… Только прикрываю глаза, и тут же проваливаюсь в сон.

Утром вся группа после завтрака уезжает на экскурсию, смотреть парки — дворцы — храмы столицы. Народ выглядит отдохнувшим и бодрым. В обширной программе, рассчитанной почти до вечера посещение императорской резиденции с ее замком Эдо, токийских парков Минато и Бункё. Из токийских храмов поедут смотреть Мэйдзи и Сэнсо — дзи. Меня и Альдону с собой естественно не берут — наш домашний арест продолжается. Но мы с ней вроде, как и не в обиде. Снежной Королеве сейчас вообще не до поездок — несмотря на все мази и компрессы, тело у нее болит от ушибов, поврежденная рука дико ноет. Хорошо еще, что ни трещин, не перелома нет. Откуда знаю? Оказывается вечером, когда я так некрасиво выставил ее из своего номера, Альдону по распоряжению отца возили в одну из частных клиник Токио и сделали ей там рентген.

А ко мне самому фониатр приехал сразу после завтрака. Обследовал мое горло, сокрушенно покачал головой, но спросить, что за повреждения такие интересные на моей шее, не решился. А жаль. Я-то я уже приготовил для него эффектную версию, что это меня киотские фанаты так душили в своих объятьях — не хотели расставаться со мной. К счастью, никаких повреждений гортани или связок врач не обнаружил, пострадала в основном кожа на шее, но и на ней по заверениям японца шрамов не останется. Мне просто рекомендовано придерживаться обычного послеконцертного рациона питания, и щадящего режима для связок — т. е. побольше молчать. Да, я же и сам мечтаю об этом — побыть в тишине и одиночестве хотя бы несколько часов!