Алексей Янов - Экспансия

Теперь народ успевший поучаствовать в обороне ворот, пытался понять, кто были нападавшие и что вообще тут творится? Вскоре всё раскрылось. С импровизированного помоста стал вещать наспех перевязанный кровоточащими бинтами пленный боярин, принимавший участие в нападении.

– Смерть принял князь Изяслав Мстиславич под Киевом! Свирский детинец княжа – наместника захвачен. Сдавайтесь лучше по – хорошему вашему новому князю Ростиславу Мстиславичу!

От таких известий собравшаяся толпа народа взвыла, раздались громкие крики и пронзительный негодующий свист. Повсюду послышались громкие бабские слёзные завывания.

Но больше всего собравшихся людей волновала судьба Владимира, их многочисленные голоса достигли ушей вещающего боярина.

– А с Владимиром, с князем – то что? Неужто и его сгубили?

– Того мне неведомо …

Пока большинство народа пребывало в шоковом состоянии, руководить действиями горожан взялся комбат Аржанин.

– Давайте быстрей, сбрасывайте жмуриков в ров, – командовал он, – да ворота надо запереть, не ровен час, переветчики сюда нагрянут! И болезных всех отсюда выносите, нечего им на земле лежать! – руководил он действиями народа вместо самоустранившегося кончанского старосты Ильинского конца.

Батальон Аржанина разместившись повзводно, охватил весь периметр Заднепровского острога. К пехотинцам стали присоединяться кончанские сотни вооружённых мужиков, множество заводских рабочих и мастеров.

Раненные в только что отгремевшей сече лежали на замазанной кровью соломе, около них суетилось множество баб, помогая перевязывать кровоточащие раны.

Горожане споро подхватывали за руки – ноги трупы, с навсегда застывшими, искажёнными от боли гримасами на лицах, и скидывали тела за ворота, в глубокий ров, предварительно успевая обобрать с них всё ценное имущество.

На неожиданную поживу тут же начали слетаться неведомо откуда взявшиеся вороны. Когда ворота заперли, тела бунтовщиков были облеплены падальщиками со всех сторон.

– Глянь ка ты, как пчёлы на мёд слетелись, – говорил Аржанин, наблюдая со стены за воронами, – видать их с того берега Днепра пугнули, не дали там потрапезничать.

Стоявшие рядом с ним на стене ополченцы согласились с такими выводами.

Веруслав, уже почти четыре месяца как возглавляющий Военно – промышленное управление (ВПУ), подошёл к Аржанину, взявшему на себя все бразды правления в Ильинском конце.

– Комбат, – обратился он к нему, – на заводских складах скопилось много брони с оружием, надо бы ополченцам раздать..?

– Точно! – командующий хлопнул Веруслава по плечу и тут же обратился к местному сотскому. – Бери своих ополченцев и иди вслед за управляющим! На заводских складах получите в пользование сброю и оружие.

Лишь только во второй половине дня жители Ильинского конца заметно приободрились, когда прибывший к ним из Гнёздова гонец сообщил, что Владимир жив – здоров и собирает свои полки для похода на Смоленск. Несчастного гонца от таких радостных известий чуть на смерть не удушили в крепких мужских объятьях.

Ближе к вечеру к стенам Ильинского острога, в который уже раз за сегодняшний день, подъехал десятник Ростислава Мстиславича, опять предлагая признать нового смоленского князя в лице своего господина и открыть ему ворота, попутно обещая Ильинским затворникам многочисленные блага от новоявленного князя. Но в очередной раз со стен он услышал уже набивший ему оскомину многоголосый ответ «Наш князь Владимир Изяславич!»

Вечером того же дня Ростислав Мстиславич в хоромах, в последний момент переметнувшегося на его сторону столичного посадника, вёл военный совет. Вместе с Артемием Астафьевичем на сторону дорогобужского князя вынужденно, вследствие сложившихся обстоятельств, или добровольно перешли смоленский «тысяцкий» Михалко Негочевич и ещё несколько думцев. Большинство членов Боярской Думы, как и вообще представителей боярско – купеческого сословия выехали из города «кто в лес, кто по дрова» – в основном направились отсиживаться в свои вотчины, предпочитая пережидать Смуту издалека.

– Эти лапотники нам не верят! – расхаживая в кругу своих сторонников бояр – изменников, кричал и всячески горячился новый, самоназначенный великий смоленский князь Ростислав Мстиславич.

– Утвердит тебя Вече, не переживай княже, – успокаивал взбешённого князя посадник.

– Как же утвердит, держи карман шире! – ярился самоназначенец, – Ильинский конец успел запереться!