Леонид Зайцев - Вестник смерти

– Не ходите туда! – умоляюще зашептала она. – Они всех убивают! Их там человек семь или восемь, но это не люди! Уезжайте! Спасайтесь!

Больше всего не могу терпеть, когда меня начинают пугать. Девушку извиняло лишь то, что она не знала, с кем разговаривает. Одно было понятно и неизбежно – замок придётся зачищать. Иначе нам не добраться до терминала, а мне было жизненно необходимо отправить Изабелл на Землю, пока не стало слишком поздно.

– Схожу, посмотрю, – решил я, – как там поживает дверь, которую мне пришлось выломать в прошлый свой визит. А вы тут подождите. И дайте уже Бобу вина глотнуть, пока он от жажды не умер!

Как я, собственно, и ожидал, тут же взбрыкнула герцогиня.

– Это мой замок, – заявила она, – и выметать из него мусор моя обязанность! Но я, так и быть, приглашаю тебя поучаствовать, если хочешь.

Не то, чтобы я очень уж хотел, но другой ближайший терминал находился где-то в осаждённой столице, а время, как всегда, поджимало. А вот чего я точно не хотел, так это брать с собою Изабелл. Она была слишком возбуждена и горела ненавистью к тем, кто захватил её дом, а вестник смерти не имеет прав на чувства, он должен относиться к своей миссии, как к сложной, ответственной, но, всего лишь, работе.

– Прошу простить меня, ваше высочество, – учтиво произнёс я, – но в замок я пойду один.

– Прошу учесть, – передразнивая меня, ответила Изабелл, – что ни у кого нет права на моей земле указывать мне, что делать и чего не делать.

Нелли только успевала переводить удивлённый взгляд со своей хозяйки на меня и обратно. Боб же, воспользовавшись удобным моментом, просто присосался к фляге, спасая остатки вина от кощунственного разбазаривания на умывание беглых служанок.

– Ну, я прошу тебя, – дай мне бог памяти, когда я последний раз так вёл себя с женщиной, – кто, в конце концов, с Нелли останется? Один Боб?

Бывший стражник поперхнулся и закашлялся. Не меньше, чем вино, на этом свете, парень любил женщин. Я уже успел заметить, как он косил глазом на облепленные мокрой ночной рубашкой формы служанки. А теперь ему предстояло остаться с ней наедине. Боб даже оторвался от вина и умоляюще посмотрел на меня. Такое испытание было ему не по силам.

– Станет распускать руки, отрублю ему ноги! – Пригрозила Изабелл, одарив Боба суровым взглядом. – Довольно спорить, мне пора заняться уборкой. Ты со мной?

Последнее относилось ко мне и звучало, как приказ. Невольно вспомнив нашу с ней первую встречу, я теперь уже был не уверен в том, кто тогда стоял на вершине и руководил диалогом, а кто оказался всего лишь ведомым.

– Боб, – со вздохом произнёс я, – береги девушку. Если всё пройдёт хорошо, то получишь ещё флягу вина, если его не выпили те мерзавцы, захватившие замок.

– Не надо, – слабым голосом попыталась протестовать служанка, – не ходите туда.

– Не волнуйся, детка, – уже хмельным голосом попытался успокоить девушку Боб, – хозяин сходит в замок, всех убьёт и вернётся за нами!

– Язык ему сейчас отрежем? – Спросила Изабелл.

– Нет, – ответил я, бросив взгляд на съёжившегося от испуга парня, – когда вернёмся.

Вырванная мною дверь всё также лежала среди осколков битого кирпича. Мародёрам не было никакого дела до замка, они хватали то, что само шло в руки – женщин, еду и золото. Ограниченные люди! Они ещё не подозревали того, что смерть уже пришла за ними.

Мы поднялись во двор, укрылись за каким-то сараем, после чего осмотрелись. С момента моего прошлого посещения ничего особенно не изменилось. Только исчезли лежавшие тут и там трупы. Да танк, брошенный тогда погибшим вестником, развернули. Теперь он смотрел зловещим жерлом своего орудия в сторону разбитых и так и не восстановленных до сих пор ворот. Никого из людей видно не было. В такой жаркий день я бы тоже не сидел на солнце.

– Это моя работа, – прошипел я в ухо Изабелл. – Можешь злиться, сколько хочешь, но ты ещё далеко не вестник!

– Можешь злиться, сколько хочешь, – передразнила меня девушка, – но либо ты мне поможешь, либо я наведу тут порядок одна!

Мне вспомнилась моя жена и сыновья. Она всегда ругала меня, когда я отправлялся в очередную командировку. А сыновья просили взять с собой. У меня их было двое. Двое – в мире, который был уничтожен землянами! А теперь они терзали этот мир.

– Знаешь что, – примирительно произнёс я, – иди-ка ты первой, а то сегодня у меня такое настроение, что я за себя не ручаюсь.

Изабелл удивилась, и хотела что-то сказать, но не успела – во двор вышел первый из наших клиентов. Это оказался наёмник лет двадцати пяти, широкоплечий, с квадратным лицом и бритыми на армейский манер висками. О воинской дисциплине мародёры даже за столь короткий срок уже явно напрочь забыли. Форменная куртка на бравом вояке была распахнута, открывая взору могучую грудь, рукава не по уставу завёрнуты, а брюки едва держались на бёдрах, отягощённые набитыми чем-то тяжёлым карманами. Боец, по всему было видно, ничего не опасался. Уперев здоровые кулаки в свои бока, он по-хозяйски оглядывал двор в поисках кого-то или чего-то.