Леонид Зайцев - Вестник смерти

– Но мне приказано… – начал, было, он, но думать было уже поздно. Тело я оттащил в самый тёмный угол зала и запихал под одну из стоящих вдоль стен лавок. Может полковника и удивит отсутствие часового, но вряд ли старый вояка из-за этого побоится входить в свои покои. Ему прекрасно известно, что охота ведётся не на него.

Бесшумно поднявшись по ступеням лестницы, я осторожно приоткрыл дверь спальни новоявленного герцога. Тишина, и только с улицы доносятся резкие и звонкие, как удар хлыста, команды офицеров. И я вошёл.

Сначала мне показалось, что в комнате никого нет. На небольшом круглом столе была расстелена скатертью огромная карта так, что края её свешивались до самого пола. Прямо на карте стоял бронзовый канделябр на пять свечей, из которых горели только три. А полковник-то прижимист, подумалось мне. Помимо ещё нескольких канделябров, расставленных по углам и вдоль стен, к потолку помещения крепилась роскошная по местным меркам люстра, но горели только эти три свечи. Хотя, вполне возможно, что старый вояка просто не переносил яркого света. Под одним из окон располагался внушительных размеров деревянный, обитый стальными полосами незапертый сундук. Лавка у стены, несколько на вид удобных кресел, мягкие шерстяные ковры на полу, великолепные гобелены на стенах да кровать с расшитым золотом бархатным балдахином, вот и всё, что составляло интерьер герцогских покоев. И только бесформенная куча какого-то серого тряпья, сваленная у самой стены рядом с кроватью, нарушала общий порядок и гармонию комнаты.

Раздумывая, в каком месте лучше затаиться до прихода полковника, я снова взглянул на эту кучу тряпья. И тут вдруг куча зашевелилась, а из её недр донеслось тяжёлое сопение, смешанное с невнятным бормотанием. Аккуратно приблизившись, я с удивлением обнаружил, что куча представляла собой свернувшегося калачиком спящего человека, с головой укрытого серым армейским одеялом. Спать таким образом в комнате командира мог только денщик. Приподняв одеяло за край, я, на всякий случай убедился в том, что спящий солдат абсолютно безоружен, и тут же решил, что лучшего укрытия мне здесь не найти. Денщика пришлось перенести и упаковать в сундук, благо, что тот оказался почти пустым. Его место у стены занял я, в точности повторив позу командирского слуги и полностью накрывшись одеялом, оставив для наблюдения лишь небольшую щель. Оставалось только ждать возвращения хозяина. Почему-то я был уверен в том, что, даже если кто-то и будет сопровождать его до дверей покоев, то внутрь он зайдёт один.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять я услышал шаги и голоса. Судя по шагам, два человека направлялись к покоям герцога. Бас полковника, который невозможно было спутать, на ходу продолжал отдавать приказы, в то время как второй голос лишь без устали повторял: «Так точно!» и «Есть, сэр!». Внизу у лестницы шаги вдруг смолкли.

– Часовой! – на весь замок пророкотал полковник. – Чёрт подери, капитан, – несколько секунд спустя обрушился он на сопровождающего офицера, – что у вас за дисциплина в подразделении? И этот боец в штаны наложил от испуга?

– Но был приказ всему личному составу…, – начал было оправдываться тот, кого назвали капитаном.

– Перестаньте, – перебил его бас, – мы здесь, хоть и не представляем регулярную армию, но устав никто не отменял! Где в уставе сказано, что в случае объявления всеобщей тревоги часовые должны разбегаться со своих постов, как тараканы? Что за сброд вы мне понабрали?

– Виноват, сэр, но вербовкой личного состава занимался не я, – в ответе капитана явно слышна была обида на незаслуженное обвинение. – И потом, по плану операции, составленному герцогом Генри…

– Вот, где у меня эти Монтгомери, что покойный, что этот Генри! – Я не мог видеть, но вполне представлял себе, как раздосадованный полковник проводит ребром ладони под своим подбородком. – Ещё не высохли чернила на нашем с ним договоре, а мы по его милости уже несём такие потери! Если так пойдёт и дальше, то возвращаться на Землю станет некому! А покойникам, капитан, деньги ни к чему.

– Так точно, сэр! – рявкнул тот, решив, видимо, не перечить понапрасну раздражённому не на шутку командиру.

Как и всякого старшего офицера, такое полное и безоговорочное согласие с его мнением младшего по званию несколько остудило пыл полковника, и он продолжал уже спокойнее:

– Проследите, чтобы все последствия нападения противника были ликвидированы к полудню.