Андрей Смирнов - Бог Непокорных

Как и следовало ожидать, дверь оказалась заперта. Простой заговор не помог. Пришлось доставать кисть и вслепую выводить в районе замка: «Время старит», «Трухлявое и непрочное», «Ломается от толчка» на маядвике. В центре, между тремя линиями надписей, он вывел большой иероглиф «Дерево». Подождал несколько минут, пока заклинание испортит дерево, и надавил, постепенно прикладывая все больше силы. Гвозди с легким скрежетом и стуком начали разрывать труху, дверь поддалась и, заскрипев, отворилась; навесной замок с вывалившейся из двери железной полосой, лязгнув, повис на второй части засова. Лэйн подождал несколько секунд, прислушиваясь к тому, что происходит в доме, а затем выбрался из чердака, закрыл за собой дверь и начал аккуратно спускаться вниз.

Он начал резню со второго этажа, а когда закончил на втором — спустился на первый: бесшумное перемещение от одной цели к другой, быстрые и точные удары ножом в основание черепа, в случае если жертва спала на животе или на боку, и, куда менее приятное из-за обилия крови перерезание горла в случае, если жертва спала на спине. К сожалению, там были не только энтикейцы, но еще и женщины, большая часть которых, вероятно, была взята завоевателями силой в Латтиме — для того, чтобы операция прошла идеально, нужно было резать глотки и им тоже, однако, у Лэйна имелись свои планы на этот город, да и помогавшие ему городские духи вряд ли бы одобрили убийство горожанок. Поначалу все шло хорошо, но когда один из пиратов на первом этаже задергался в предсмертной агонии, в то время как перерезанное его горло издавало негромкие звуки, напоминающие одновременно чавканье и сипение — одна из девок проснулась и завизжала, и началось веселье, потому что в этой комнате спали шестеро энтикейцев и три женщины, и Лэйн к тому моменту успел убить только троих. Он надвинул полумаску и превратился в белую тень — в этом полупризрачном состоянии, на пороге между миром духов и миром людей, он двигался чрезвычайно быстро и почти ничего не весил; обычным оружием повредить его было почти невозможно, но и его атаки повреждали не тела людей, а их Шэ и Тэннак, при том быстрого убийства не происходило, последствия могли быть самыми разными — от длительной болезни до паралича или даже недомогания и головокружения без каких-либо серьезных последствий. Поэтому, для убийства он из состояния призрака был вынужден выходить, становясь на эти доли секунды уязвимым. При правильном выборе тактики боя, «поймать» его в эти мгновения было почти невозможно: в состоянии призрака Лэйн перемещался от одной цели к другой и начинал удар, все еще оставаясь призраком, лишь перед самым завершением атаки он появлялся в мире людей. Потребовались три секунды для того, чтобы убить трех энтикейцев — однако, когда Лэйн закончил, разбуженные криком первой, орали еще и две другие женщины. Лэйн подумал, что его отец — самый знаменитый женоненавистник на востоке Ильсильвара — возможно, не так уж неправ…

От шума проснулись люди в соседних комнатах; Лэйн успел убить еще двоих — после чего в игру включились духи. Джадасы находились далеко от моря, и в силу этого их родовые духи полноценную поддержку завоевателям оказать не могли, однако, привлеченные тревогой людей, их страхом смерти и инстинктивным обращением к мистическим силам, связанным с их кровью и родом — духи сделали все, что могли. В состоянии призрака Лэйн видел дрейфующих в воздухе скатов, некоторые из которых закрывали энтикейцев, словно хотели защитить их, другие же бросались далкруму наперерез, стремясь повредить или хотя бы сбить с пути во время движения от цели к цели. Но духи-скаты были слабы и мало что могли сделать; своими ножами Лэйн рассек нескольких особенно надоедливых, на прочих же набросились внезапно появившиеся в доме карлики, лягушки с лицами людей, похожие на воинов призраки, тонкие существа в платьях до пола, делавшие их похожими на ходячие колпачки, коты, головы которых были словно слеплены из нескольких голов: полдюжины глаз и ушей, два или три носа, несколько челюстей… в общем, набежала вся та мелкая нечисть, которая давным-давно обитала рядом с жителями Латтимы, и которая, конечно же, не могла позволить чужим духам вторгаться на свою территорию. Чужаки были оттеснены, но продолжали сопротивляться: из-за воздействия, оказываемого ими, некоторые из Джадасов стали предугадывать места следующего появления Лэйна и направление его ударов; сталь зазвенела о сталь, все чаще Лэйн уже не мог убить цель с одного лишь удара, приходилось перемещаться из стороны в сторону, ранить и лишь потом добивать, а Джадасы, между тем, стремительно трезвея, облачались в доспехи и перемещались по дому группами, пытаясь взять юркого убийцу в клещи. Лэйн убил всех, но они успели подать сигнал тревоги: когда он вышел во двор, то едва не оказался проткнутым стрелой, выпущенной со сторожевой башни. Пришлось снова переходить в состояние белого призрака; до башни было двести локтей — Лэйн преодолел это расстояние за то же время, какое хорошему бегуну потребовалось бы на то, чтобы преодолеть двадцать. Взлетел по стене, убил обоих Джадасов и спрыгнул вниз, на улицу, гадая, где же сейчас Нандорф и почему ярла не было в Большом доме.