Андрей Смирнов - Бог Непокорных

Итак, красивая фигурка или красивые глаза? Сложный выбор.

— Выбираю обеих, — решил Лэйн.

Утром он осмотрел лошадей, на которых приехали Джадасы, и выбрал из них лучшую; еще одну забрал в качестве заводной. У коновязи вертелся Калил, также присматривавшийся к лошадям.

— Вы едете в Латтиму, господин Лэйн, так ведь? Туда быстрее всего попасть через Красный Мост, но если не хотите заезжать в деревню, я могу показать вам дорогу в объезд. Да и до Красного Моста вам дорогу не так просто найти будет, если еще ни разу тут не были…

Лэйн молча взглянул на юношу и продолжил седлать лошадь. Было ясно, что Калил ищет лишь предлог, чтобы сбежать из дома.

— Так я скажу отцу, что… провожу вас до Красного Моста? — Просительным голосом произнес юноша.

Лэйн равнодушно пожал плечами.

— Как хочешь.

Калил бросился собираться в дорогу. Подошла Гретта — принесла горячих лепешек, которых напекла с утра. Лэйн поблагодарил и уложил лепешки в баул, но Гретта не уходила.

Стояла рядом, смотрела, как собирается ее первый — и, возможно, единственный — мужчина, как будто хотела что-то сказать, но не решалась. И лишь когда скрипнула дверь дома и на пороге появился Калил с сумкой, в которую он наскоро побросал самые необходимые в дороге вещи, она, наконец, заговорила:

— Господин Лэйн, какое имя вашего рода?.. — Она засмущалась, покраснела и опустила глаза. — Вдруг ребеночек будет…

Приставка «вадж» перед вторым именем означала указание на наставника: как правило, ильсильварцы, принимавшие идею о существовании «духовных наставников», с которыми можно общаться во снах и полагавшие, что помощью таких наставников они располагают, предпочитали не разглашать о них никаких сведений — однако, существовали секты, где образ «духовного наставника» сливался с конкретной личностью учителя или лидера секты, и тогда ученик, отрекаясь от родовых привязанностей, мог принять в качестве второго имени имя наставника.

Лэйн не принадлежал к этим сектам, но делал вид, что принадлежит: в большинстве случаев это избавляло его от необходимости называть свою настоящую фамилию, кроме того, Натари, когда-то обучивший его созданию офуд, был весьма известным и авторитетным далкрум на х`тоша, и именно благодаря его авторитету, связям и помощи в первое время Лэйн вообще пошел по стезе охотника на демонов. С Натари он познакомился в Лебергском университете, где старый далкрум преподавал демонологию и искусство создания офуд; к настоящему моменту Лэйн уже много лет не виделся с ним и не знал, жив ли еще учитель — ведь уже и в те годы, когда он учился в университете, тот был весьма преклонного возраста — сгорбленный, почти слепой девяностолетний старик. Лэйн взял имя учителя в качестве своего второго имени уже после окончания университета, не сказав об этом самому Натари ни слова; помимо всего прочего, для Лэйна этот шаг имел еще и символическое значение, как окончательный разрыв с прошлым, как вступление в новую жизнь, содержание которой с того момента должен был определять только он сам. Вот почему он не отказал Калилу, желавшему сбежать из дома: он слишком хорошо понимал этого юношу и считал, что каждый имеет право выбирать собственную судьбу — даже если эта судьба смертельно опасна или же идет вразрез с жизнью, которую человеку предписывает его происхождение.

О своем настоящем родовом имени Лэйн предпочел бы и вовсе не вспоминать — однако, лгать Гретте он не стал. Он назвался, но она, разумеется, не поверила, а он не стал ни убеждать ее, ни объяснять что-либо. Подошли Бертун и Калил — старик давал сыну последние наставления, и требовал, чтобы тот дал обещание сразу после Красного Моста вернуться обратно на хутор.

Калил, как мог юлил, прижатый к стенке, был вынужден дать обещание. Бертун, кажется, успокоился — но Лэйн понимал, что свое обещание юноша даже и не собирается выполнять.

Они выехали со двора и направились на юго-запад; Калил несколько раз пытался завязать разговор, но Лэйн не поддерживал его попыток и ехал молча, в результате чего юноша вскоре перестал донимать его. На привале, однако, Лэйн заговорил сам: расспросил о дорогах и даже заставил спутника нарисовать примитивную карту на земле.

— Едем к Мосту, — сказал далкрум. — Предупреди меня, как будем подъезжать.

Можно было тащиться по лесам, полям и окольным дорожкам, но в этом случае путь стал бы тяжелее и по времени удлинился бы как минимум вдвое; Лэйн решил, что нет смысла проявлять чрезмерную осторожность, и лучше поскорее добраться до Красного Моста, а оттуда — до Латтимы. Это решение подразумевало, в свою очередь, риск повстречать на дороге очередную группу энтикейцев, ищущих, кого бы ограбить — и играть с ними в догонялки на открытой местности, располагая только мантрами и ножами, Лэйну не хотелось. Поэтому он распаковал большую сумку и извлек из нее серебряную полумаску, которую одел, но сдвинул назад таким образом, чтобы ее можно было скрыть капюшоном плаща. Следом за полумаской из сумки были извлечены два толстых наруча необычной формы — две великолепные игрушки, которыми карлы расплатились за уничтожение досаждавшего им демона. Лэйн закрепил наручи, а затем аккуратно скрестил руки и прикоснулся пальцами правой руки к левому наручу, а пальцами левой — к правому, дабы проверить, как они работают. Одновременно с касанием пальцев, надавивших на определенные металлические выступы, ему пришлось задействовать свой Тэннак, ибо эти две игрушки воплощали в себе соединение как магии, так и механики. Послышались легкие щелчки, элементы наручей пришли в движение — открыв рот, Калил с изумлением смотрел, как на руках далкрума сами собой формируются два небольших изысканных арбалета. Лэйн критически осмотрел их, затем полез в сумку за болтами, но арбалеты мешали ему рыться в ней, и тогда он велел Калилу достать болты. Среди кожанных и бумажных свитков, смены белья, свертков с едой, запечатанных кувшинов, футляров непонятного предназначения, коврика для медитаций, спального мешка, мисок, котелков и еще уймы всевозможных мелочей Калил отыскал связки коротких металлических болтов, основная часть конструкции которых состояла из стали, но вдоль длинного и тонкого наконечника каждого из них шли узкие острые серебрянные полоски. Лэйн забрал у юноши болты и стал заряжать свои чудные наручи, вставляя болты в нижнюю их часть.