Татьяна Дмитренко - Живая душа. Книга 1

- Муниса, заверни отложенное во что-нибудь. Возьму с собой.

Добрая женщина только брови вскинула, но молча достала деревянный туесок, в который получасом ранее сгрузила хлеб и кашу, расстелила платок и завязала четыре угла. Так с этим узелком я и потопала вслед за посыльным через всё имение.

Мальчишка не особо спешил, так что я успела рассмотреть и служебные постройки, и господский дом в два этажа, стоящий на отшибе. Неплохой такой домик то ли из камня, то ли облицованный этим камнем, издали напоминающим розовый туф. Высокие, но не слишком широкие окна по фасаду, остроконечная крыша, покрытая цветной плиткой, много зелени. К парадному подъезду ведёт обсаженная деревьями тенистая аллея.

В здание меня проводили через ход для прислуги, ну да, новоприбывшим парадное крыльцо явно не по рылу. Господин Наварг принял меня не сразу, деловитый челядинец задержал посыльного и мою особу в небольшой комнатушке. А кроме того, сообщил настырной голодранке, что господин Наварг занят и 'сейчас не до тебя', а затем озвучил непререкаемую истину 'тебе придётся ждать, девочка'. Я наклонила голову и изобразила неглубокий поклон, согласна, мол. Челядинец демонстративно отвернулся к своим бумагам, и я отошла к высокому окну, нешироко открытому по случаю хорошей погоды.

За окном первого этажа как раз спешивалась кавалькада скромно одетых всадников. Двое самых старых, судя по седым кудрям, держат на запястьях здоровенных не то орлов, не то беркутов, а на сёдлах сзади приторочены птичьи тушки. Приехали, и тут свои охотники с орлами имеются, беркутчи по-казахски. Птицы протяжно вскрикивают и пытаются взлететь, их головы не накрыты колпачками, может, охотники магией обходятся, коли уж она тут есть? Наши казахи отпускают птиц на волю после семи лет службы, а как с этим тут обстоит? И охотятся ли эти беркуты на волков?

Провожая взглядом всадников, едва не вывалилась из окна. До чего же роскошные птицы! Ноги до самых бёдер в плотном серебристом оперении, у нас алтайские казахи называют таких орлов 'ледяные ноги'. Коричнево-сизое оперение, взъерошенная шея, жёлтые клювы, а когти! Мать моя, там просто абордажные крюки вместо когтей!

- Какие птицы, боже мой!

Один из беркутчи оглянулся на возглас, и я едва не села мимо подоконника. Багровое лицо в обрамлении седых волос, изрезанное шрамами, перекошенное, и похоже, изрубленное саблями. Ужас просто... ну и лицо! Шрам на шраме, коллоидные рубцы превратили лицо в жуткую маску, и сквозь всё это безобразие светятся настолько голубые глаза, что в них больно смотреть!

***

- Дитя, наш господин ждёт. Входи, - челядинец прикоснулся к плечу.

Настала пора предстать пред 'нашим господином', делаю глубокий вдох... высокая дверь аккуратно и тихо закрывается за моей спиной. Вопреки ожиданиям, наш господин предстал не в облике ленивой скотины с бокалом в руке у пылающего камина. Массивная фигура, почти заслонившая окно в ширину, высунулась за пределы стены едва не наполовину:

- Кто тебя учил сидеть в седле, сын убогой черепахи?! И где твой меч?!

Он обернулся, на бледном лице непримиримо сверкнули глаза:

- В чём дело, Иллари?!

- Вы приказали доставить девочку немедленно, господин Наварг, - прошелестел за моей спиной голос.

- И где она?

- Здесь, мой господин!

Преклоняю колено, заодно и голову склоняю в почтительном поклоне.

- Ступай, Иллари. А ты поднимись и подойди ближе, - он раздражённо рявкнул ещё раз, - ближе, я сказал! И не вздумай падать на колено, надоело!

А уж как мне надоело.

- Что за представление ты вчера устроила в караулке? И смотри мне в глаза, когда я разговариваю!

Точно, не с той ноженьки оне вставши, а может, ему отказала в известном желании некая особа женского пола и не обязательно первая красавица королевства. То-то его корёжит с самого утра. Глаза у колдуна тёмно-серые, длинные, с тяжёлыми веками, и он вовсе не жирный, как мне с перепугу показалось. Немолодой, это да, но не толстый, просто костяк массивный, да и мускулатуры на нём прилично.

- Отвечай!

- Это представление я затеяла с единственной целью дать понять окружающим, что я своих людей не бросаю и в обиду не даю, мой господин. Кроме того, недопустимо, чтобы посторонние решали кому из ваших людей жить, а кому нет.

- Твоих людей?! - он комично вытаращил глаза, - а ты ничего не путаешь?

- Муниса доверилась мне, приняв вашу власть и покровительство, мой господин. Плох тот хозяин, что позволяет топтать своих людей! И я уверена, вы не из таких.