Руслан Агишев - Клан. Встать с колен

чертовски невесело. - Они решили, что мы и сами здесь подохнем... от голода.. Ха-ха-ха-ха!

Думаю, им бы и не пришлось долго ждать. Да только вот..., - тут он прекратил смеяться и

буквально вцепился глазами в Тимура. - Уходи, юный гном! - вдруг заговорил он с

совершенно не свойственной ему горячностью. - Если бы не ты, то клана бы уже не было.

Уходи, Колин! Уходи, пока еще можно!

Однако, Тимур его уже не слушал или точнее не слышал. Он снова припустил в сторону

зала. Все эти несущиеся ему в след предупреждения он пропустил мимо ушей. "Черта с два, я свалю! - прибавил он еще ходу. - С почти тридцатью килограммами взрывчатки сегодня я

и царь и Бог! - однако, гнала его отнюдь не самоуверенность, а желание посмотреть на

своего врага - настоящего врага, который готов обречь на медленную смерть от голода

членов целого клана. - Уж я посмотрю на тебя...".

Он успел в последний момент. Запыхавшаяся и громыхавшая (парень по совету Торгрима

в самый последний момент надел все-таки на себя латный нагрудник) гномья туша

ворвалась в зал, чуть не снеся высокие ворота, в тот момент, когда его имя выкликнули в

третий и последний раз.

- ... ина сын Борта, предстань перед советом старейшин клана Черного топора! - тяжелый

громкий голос разнесся по всему залу, отдаваясь тихим эхом по закоулкам.

- Тут я! - с трудом прохрипел Тимур, пытаясь отдышаться после столь мощного забега. - Я

Колин сын Волгрина сын Борта!

Когда же парень смог разогнуться и вздохнуть полной грудью, то чуть не подавился этой

полной порцией воздуха. Прямо возле колонн находилось почти все население подземного

города. Он видел и матушку Шашу, и старого сказителя гномьих легенд, и племянников

Гримора и т. д. Они стояли совсем близко друг к друга, теряясь на фоне этого

величественного зала, и смотрели на него ... Нет, не с укором! В их взглядах было

совершенно иное - сочувствие, немного страха и надежды.

- Он все-таки посмел явиться, - это было произнесено негромким голосом, но акустика

сделал свое дело, разнеся эти слова по всему залу.

Подходя к возвышению, на котором в прошлый раз сидели члены совета, Тимур к своему

удивлению увидел сидящую в самом центре новую фигуру. Чуть впереди остальных на

высоком кресле сидел еще не старый гном, с плохо скрываемым гневом смотревший на

парня.

- Нечестивец! - короткий толстый палец словно гротескное копье вытянулось в сторону

Тимура. - Как ты посмел нарушить священные для гномов заповеди?! - старейшины же все

это время молчали, смотря куда-то вдаль.

"Похоже, это и есть тот самый глава клана Хранителей - мелькнула у Тимура мысль. -

Серьезный дядька! Такой отправит на костер и подожжет не задумываясь...". Его глаза

горели фанатичным даже скорее безумным блеском, изрыгались короткие рубленные

фразы, в которых сквозила абсолютная уверенность.

- Как ты мог даже помыслить о таком? - глава давил, даже не давая Тимуру вставить свое

слово. - Я... , - он вдруг встал со своего места и в его правой руке словно возник из воздуха

небольшой жезл, сильно напоминавший, самую настоящую рыцарскую булаву. - Арнет

Кресток, глава клана Хранителей Книги памяти гномов обвиняю Колина сына Волгрина

сына Борта из клана Черных топоров, - название чужого для него клана он произнес так, словно выплевывал каждое слово. - В передаче людям секрета изготовления черной стали, которая была отдана гномам самими подгорными богами на пятый день творения, - голос

главы гремел, уносясь под самый потолок, и заглушая изумленный шепот собравшихся. -

Ты уподобился этим жалким и суетливым людишкам, отрастив себе такой же лживый язык.

Твои речи и мысли подобно яду каменной гадюк проникли в сердце каждого из вас! -

стоявший гном уже обвинял не только Тимура , но остальных членов клана. -

Благословенный подгорными богами металл вы тратили не на священное оружие или

горный инструмент, а на жалкие тяпки и вилы... Вы создали из песка и грязи не священный

для каждого гнома скальной камень а его отрыжку! Вы оскорбили свой клан, лишив его

чести носить славное имя Черный топоров! - тут он снова посмотрел на Тимура и взъярился

еще больше. - А ты, выродок, не знавший своей материли и отца...

В это мгновение Тимура словно подбросило над поверхностью каменного пола, так

сильно его задели эти слова. Потом он уже и сам бы не смог объяснить, причину внезапно

охватившей его жгучей ярости (зато любой другой гном с легкостью бы смог это сделать, объяснив, что оскорбление предков для гнома было одним из самых ужасных и, как