Николай Грошев - Вот так поворот…

-Какого…, - пробормотал мужик в глухом экзоскелете, отступая на шаг назад.

-Неужели вы хотели меня съесть? – Всплеснул руками Велес. – Какая низость! Кстати, вы тут упоминали странное имя. Петух, кажется так, да? Вы знаете, я где-то это имя уже слышал.

-Стреляй в него! – Взвыл мужик в экзоскелете и все пятеро подняли оружие.

-Абракадабра!!! – Яростно взревел сталкер и выбросил руку вперёд.

Стало как-то тихо.

-А почему вы не стреляете? – Поинтересовался сталкер, несколько удивлённо.

Негодяи, разбившие его большое и доброе сердце, переглянулись. Потом вжали курки.

Когда всё стихло, сталкер улыбнулся, опустил руку. Искрящаяся стена молний, исчезла.

-А я знал, что вы так сделаете! – Воскликнул Велес радостно. – Правда, забавно получилось? Я бы даже сказал…, ну куда вы побежали? Что за негодяи! – Повернул голову. – Вот скажите, почему ваши друзья, такие отвратительные невежды. Ни здрасте ни прощай! Совершенно непростительное поведение! – Парень не ответил, демонстрируя верх свинства, он даже не кивнул, да что там! Он даже не моргнул! Вот что за люди? И дырка в голове, его никак не оправдывала – хорошо воспитанный человек, даже после смерти, не позволит себе подобных мерзких выходок.

-Кстати, вы сами виноваты. Вам надо было стоять чуточку левее, тогда, рикошет этой гадкой пули, никак вам не навредил бы, но вы были столь глупы и вероломны, что встали именно там, где эта пуля изволила пролететь. Что ж, поздравляю вас, вы получили то, что заслужили.

Велес поднялся, пошатнулся на нетвёрдых ногах. Буркнул что-то неприличное, гневно сверкнул взглядом, посмотрев в след убегавшим людям.

-Вот только попробуйте в аномалиях сдохнуть. – Прошипел он, закрывая глаза. Из воздуха, с яростным треском, к нему устремились десятки молний. На мгновение, он начал светиться так, что слепило глаза, а плащ начал источать едкий дым.

Когда молнии поугасли, а запах озона стал приторно резким, Велес посмотрел на покойного, лежит себе, как будто, так и надо.

-Извините, конечно, всё это просто слепой случай. Однако, как вы сами понимаете, кто нашёл, тот и забрал. Так что повторно прошу прощения.

После чего, с максимально возможной поспешностью – рана всё равно до конца не зажила, нужно время. Кроме того, надо было поспешить, что бы успеть нагнать людей, пытавшихся пустить его хладный труп на колбасу. Конечно же, для благих целей нагнать. Что он варвар что ли, что бы просто взять и зверски отомстить? Нет, конечно же!

Сначала они вежливо пообщаются, а уже потом он зверски отомстит.

Или может наоборот? Впрочем, если наоборот, общаться будет не интересно.

Экзоскелет снимать, конечно, не стал – вещь дорогая, но весит много, и снимать долго. А вот содержимое карманов и автомат неправильного производства, который несколько реабилитировался, после того как была найдена китайская маркировка, он забрал себе.

И неспешно насвистывая, глянул он вдаль, где уже никто не убегал, а выстроились те негодяи цепочкой и быстро, но осторожно уходят в закат, за горизонт туманный.

-Далеко ведь всё равно не уйдёте. – Велес ухмыльнулся. Надо признать, несколько загадочно.

Потом ещё раз осмотрел место трагической гибели, никому неизвестного, очень плохо воспитанного человека. На небольшом участке, валяются разные предметы, их, видимо, бросили с перепугу, да что бы убегать было проще. Снова глянул вслед убегавшим. Двигаются слишком быстро, заметно рискуют. Снова на предметы посмотрел. Нет, если ещё и с этим разбираться, может их упустить. Конечно, по следу всё равно найдёт, но тогда они могут устроить засаду или добраться до своих – что если совсем рядом целая армия таких возмутительно грубых людей? Он существо нежное, доброе, пацифистски настроенное. Ему никак нельзя встречаться с такими агрессивными личностями, когда их сразу много и в одном месте. Вдруг его ранят? Это ведь так ужасно! Если его ранят снова, он может не сдержаться и временно забыть, что он, всё-таки, убеждённый пацифист и не терпит насилия ни в каком виде. А если он об этом забудет, будет всё очень плохо, не красиво и в красных тонах. Ему потом будет очень больно, где-то в душе, где-то очень глубоко. Может даже почти незаметно. Может даже совсем не заметно, но точно будет очень больно – он вот ни капли не сомневался. Потому что такой добрый и милосердный человек как он, после подобных ужасов, ну никак не может не испытывать страшных мук совести и моральности…, нравственности? Наверное, всё-таки, моральности…, или морали? Вот ведь, понапридумывали слов всяких, потом попробуй пойми, синонимы это или просто кому-то делать нечего было и он от скуки что попало придумывал, что б казаться умнее всех остальных.