Ник Волхарин - Шрам

— Мой брат купил ее еще в молодости. Бешеные деньги выложил какому-то торговцу в Горизонте.

— Это же… — я подошел и коснулся холодного металла, словно не веря в его реальность, и ожидая, что он исчезнет, раствориться в воздухе подобно видению.

— По твоим глазам вижу, ты знаешь, что это такое — сказал Джим.

Я кивнул, не в силах оторвать взгляда от автомобиля. Я видел перед собой ожившую детскую мечту. Она стояла тут, в тени гаража, словно никому не нужная, накрытая брезентом и забытая, но она была, существовала, и я мог к ней прикоснуться.

— Она не на ходу. Брат искал хорошего механика, чтобы привести ее в порядочный вид. Но они заломили нереальную цену. Ну а потом как-то забылось. И вот теперь стоит, пылится.

— Я бы занялся ей бесплатно. Но потребуется очень много времени и вложений.

— Ну, это тебе лучше с братом обсудить. Если он тебя к нам примет, то может тебе и выдастся такой шанс.

Я неохотно убрал руку, и Джим вновь накрыл мою мечту брезентом. Покидая гараж, я все еще находился под впечатлением от увиденного. Кто бы мог подумать, что я найду эту красоту в таком месте? Теперь никакой страх не мог помешать мне стать одним из Грешников. Конечно, эти мысли были навеяны открывшимся мне чудом, но все же в тот момент я был уверен, что, во что бы то ни стало, займусь этой машиной. Пусть она будет не моей, все равно. Я не мог представить себе, что сказал бы отец, увидь он подобное. Нахлынула череда воспоминаний. Картинки в мастерской отца, которые и он, и я могли разглядывать часами. Его слова о том, что это настоящие произведения искусства.

Мои раздумья прервал голос Джима:

— Ну, вот и все, в общем. Экскурсия закончена.

Мы снова стояли в помещении, которое Джим назвал логовом Грешников.

В следующую секунду из двери, что вела в лабораторию, появился Хирург. Он прошел мимо нас так, словно и не заметил вовсе, даже никак не отреагировав на приветственный кивок Джима.

— Я ему не очень нравлюсь? — спросил я, когда высокая фигура скрылась за дверью, ведущей к бару.

— Нет — отмахнулся Джим — Он со всеми так общается. Весьма немногословен. Но если уж скажет чего, то по существу, будь уверен. Они с моим братом вместе организовали Грешников, а до того вместе были в койотах. Проще говоря, они самые старые члены команды.

— А Стив?

Джим усмехнулся:

— Не обращай на него особо внимания. Стив сам еще малец. Они с Крисом вместе пришли к нам, около года назад. До того вместе служили в охране. Так что сам понимаешь, как тяжело ему переживать гибель друга. А тут ты, который еще зеленей него самого, претендуешь на место Криса. Стив заносчивый, но в принципе неплохой парень. Проявишь себя, и он начнет тебя уважать, вот увидишь.

Я кивнул, а про себя подумал, что проявить себя, значение весьма абстрактное, и может оказаться, что в худшую сторону эти проявления будут выказываться куда более активно. Я совершенно не представлял, как поведу себя в экстремальной ситуации, и потому боялся самого себя, боялся собственной трусости, которая может нахлынуть и разом смести всю гордость и здравый смысл.

Джим предложил немного выпить в баре, мотивируя это тем, что алкоголь помогает набраться храбрости перед вылазкой за стену, но я отказался. В первую очередь потому, что не хотел пересекаться ни с кем из Грешников, а все они в полном составе снова расположились в баре за тем же столиком что и вчера. Я чувствовал, что буду чужим среди них, и не хотел ловить на себе презрительный взгляд Стива. Была и другая причина. Я ощутил усталость, и надеялся, что она поможет мне выспаться этой ночью.

— Приходи завтра в семь утра — сказал напоследок Джим — Проходи сразу в логово, тебя пропустят. И постарайся не опаздывать, брат чертовски педантичен в этих вопросах.

Кивнув, я попрощался с Джимом, и направился домой, вновь погруженный в невеселые мысли. Даже нахлынувший энтузиазм от увиденной мною мечты, таящейся в углу гаража Грешников, и словно ждавшей меня там все эти годы, куда-то испарился и его место снова заняли неуверенность и страх, с присутствием которых мне оставалось лишь смириться.

Вопреки моим ожиданиям, выспаться мне так и не удалось. Я проспал часа три-четыре, да и те больше походили на какую-то болезненную дрему, чем на здоровый сон. Вроде бы мне снова снилась Джулия, она что-то оживленно рассказывала, как раньше, и, проснувшись, я еще несколько секунд ощущал ее присутствие. Осознав же, что все это был только сон, я еле сдержался, чтобы не завыть от отчаяния. Я больше не мог выносить эти воспоминания, сны, вечную усталость и тупую боль в груди.