Ник Волхарин - Шрам

— А ты молчал бы — огрызнулся в ответ Джим — Не дорос еще до критики, так что отвали от парня. Уверен, он себя неплохо проявит.

Стив умолк, а я пригубил виски. Даже не знаю, что раздражало меня больше, странная уверенность Джима в том, что я справлюсь с предстоящим делом, или явное презрение Стива, который видимо и сам не так давно стал членом группы. Пожалуй, и то и другое в равной степени не давало мне покоя.

На какое-то время я выпал из окружающего мира, полностью погрузившись в собственные размышления и сомнения. Джим, видимо поняв это, не стал меня трогать, и о чем-то завел разговор толи со Стивом, толи с Хирургом, толи с кем-то посторонним. Я не интересовался тем, что происходит вокруг, лишь мысленно поблагодарив его, за данную мне возможность побыть наедине с собой. Хотя никакой пользы, как и следовало ожидать, мне это не принесло. Да и что могли изменить мои размышления? Уже ничего. Выбор был сделан, и отступать поздно, сколько бы сомнений и страхов не роилось у меня в голове. За стеной я не был, и, следовательно, подготовиться к грядущему никак не способен. Оставалось лишь ждать и надеяться, что этот путь не приведет меня в могилу.

Вернулся к реальности я лишь в тот момент, когда осознал, что мой стакан опустел. Пить мне больше не хотелось, и я почувствовал усталость и легкую головную боль.

Я обернулся к Джиму, сидящему рядом, и весело беседующему все с той же молоденько официанткой, которая приносила нам пиво. За нашим столом больше никого не оказалось, а я даже не заметил как Стив и Хирург покинули его. Не зная, сколько времени я провел в своем подобие забытья, я решил не интересоваться этим, и лишь сказал:

— Я, пожалуй, пойду.

— Ага — кивнул Джим, обернувшись — Завтра к вечеру, приходи сюда-же. Ну, скажем… часам к семи. Я встречу тебя, и покажу нашу технику.

Я кивнул в ответ, решив не задавать больше никаких вопросов. Голова и без того гудела.

Я поднялся и, попрощавшись с Джимом, покинул бар.

Путь домой я помню смутно, а сон мой был коротким и неспокойным.

Так я встал на путь охотника, который и привел меня к тому, что есть сейчас. Но будь у меня выбор, я бы вряд ли изменил свое решение. Я, много чего хотел бы изменить в собственном прошлом, но только не тот день. Его можно считать отправной точкой моей истории. Так вот нелепо и спонтанно происходит большая часть перемен в нашей жизни, что позволяет сохранить интригу в этой игре под названием — судьба.

Проснулся я рано и сколько не пытался уснуть снова, мне это так и не удалось. Короткий сон не принес ни бодрости ни успокоения. Вчерашний день представлялся не реальным. Я записался в охотники? Эта мысль казалась дикой и невероятной. Но все же была правдой. Я старался отогнать появившиеся у меня идеи о том, что еще не поздно отказаться, или попросту не приходить на встречу. Собственная гордость и желание изменить свою жизнь оказались сильнее страхов мира за стенами Филина и его опасностей.

Весь день до вечера я провел, не покидая дома. Я вспоминал все то, чему учили на уроках истории, и что рассказывала мне Джулия о прошлом, о предках и о созданиях, живущих за пределами нашего города. Эти существа прежде звались «легионерами» и были созданы нами же, людьми. И создали их для войны конечно, для чего же еще. «Нет ничего более постоянного, чем желание людей обрести силу и власть над своим соседом» — говорила наша пожилая учительница истории. И я с ней согласен. Все началось еще с палки, которой один наш предок, спустившись с дерева, огрел другого и забрал все то, что тот имел и считал своим. Потом палка появилась и у прочих дикарей, и пришлось придумывать нечто новое. Так и стартовала гонка вооружений, промчавшаяся сквозь века и тысячелетия. Дубины и пращи, луки и мечи, пистоли, пистолеты, карабины, автоматические винтовки, ядерные бомбы и в итоге легионеры. Нет ничего более искусного и изощренного, чем наши способы показать свою силу и власть над другими. И как бы это ни было печально, война была и будет главным двигателем прогресса, а все существенные перемены в мире всегда будут достигаться кровью. Легионеры стали всего лишь еще одним звеном в этом бесконечной цепи жестокости и смерти, через которые одни люди показывают свое превосходство над другими.

Поиски нового вооружения, способного в очередной раз навалять соседу, завели наших предков в дебри генетики — передовой науки того времени. Люди стали играть с самой жизнью, стремясь обратить ее против своих врагов. И на свет появились легионеры. Так началась новая эпоха, которую наши историки нарекли эпохой генетических войн. На смену солдатам пришли чудовища, выращенные в лабораториях специально для войны и уничтожения. Эта была новая, устрашающая сила и мощь, с потенциалом невиданным ранее. Для каждой определенной ситуации можно было всего за несколько месяцев взрастить новую породу существ, наделенную особыми возможностями и бросить их в бой не страшась потерь. Оставался лишь вопрос, как управлять этими существами, как направлять их в нужную сторону, как подчинять себе? Наделять их разумом было опасно, воспитывать и дрессировать как собак слишком долго. И после нескольких лет проб и ошибок человечество нашло самый оптимальный вариант решения проблемы. Появились заклинатели. Заклинателями становились люди, которых с ранних лет воспитывали и изменяли, специально для управления войсками чудовищ. Для данной программы отбирались дети с высокими показателями интеллекта, и в военных лабораториях их превращали в оружие невероятной силы. Путем многолетних операций в их мозг вживлялись специальные чипы контроля — жестокая процедура, которую не переживали более половины отобранных детей. Но те, чей организм все же справлялся с подобными испытаниями, получали возможность контролировать войска легионеров, на подобии матки муравьев контролирующей свой улей. Заклинатели были связаны со своими подчиненным телепатически и по средствам мозговых импульсов могли отдавать приказы солдатам, становясь их разумом. В таком войске не могло быть дезертиров или изменников. Обученные тактике и стратегическому мышлению, заклинатели стали главнокомандующими армий нового поколения, которые, не покидая центра управления, вели легионеров в бой, и те сходились вновь и вновь в жестоких сражениях. Заклинатели были изолированы от общества, и даже людьми их назвать уже было сложно. Считалось, что они лишены чувств и эмоций, что они подобны машинам, и могут только воевать. Но данное утверждение оказалось ошибочным.