Вадим Яловецкий - Рекуперация

— Присаживайтесь в кресло, Дмитрий Сергеевич. Чай, кофе?

По громкой связи заказал чай с конфетами и крекерами. Внимательно посмотрел на Петрушевского и подвинул к себе стопку исписанных листов.

— Начнём пожалуй. Сначала задам вопрос: вы помните такого Соболева Виктора Сергеевича?

Петрушевский поперхнулся глотком чая, сжался и настороженно уставился на заведующего лаборатории.

— Да, вспоминаю такого. Очень давно, кажется в декабре 68-го я стал свидетелем его гибели под колёсами грузовика. Вам и об этом известно?

Чистяков заметно обрадовался и воскликнул:

— Отлично, значит помните. Отвечаю: я много лет знаком с Соболевым, ходил у него в подчинённых и он когда-то сидел на этом самом месте. Давайте по порядку. Насколько я знаю, вас с Соболевым связывали некоторые отношения, другими словами несколькими месяцам ранее он привлёк вас к негласной работе и являлся куратором. Эти события до гибели Виктора Сергеевича, вы, уважаемый Дмитрий Сергеевич, должны помнить. А дальше ваша жизнь пошла свои чередом, вас никто не беспокоил и неприятные связи с КГБ прервались. Не так ли?

Петрушевский смутился, об этом периоде он вспоминать не любил и в глубине души радовался, что случайная гибель человека освободила от неприятной обязанности наушника или попросту стукача. Сейчас, спустя полвека, Петрушевский не мог вспомнить, что такого натворил в прошлом и как превратился в объект внимания всемогущих органов. В этих воспоминаниях какой-то налёт гадливости и постоянной тревоги. К счастью для себя тогда история разрешилось дорожным происшествием. Молнией пронзила мысль: а чего Чистяков такой откровенный с незнакомым человеком. Он заёрзал в кресле, беспокойно оглядываясь. Чистяков понял это по своему:

— Подозреваете, что нас слушают или я записываю разговор?

— Да нет, так осматриваюсь…

— Да ладно, Дмитрий, начитались Юлиана Семёнова или насмотрелись сериала "Ментовские войны". Никто нас не слушает, не переживайте, кабинет оснащён блокировкой любых сигналов, уж поверьте, не стал бы так откровенничать. И наш разговор записывать нет смысла, что надо я и так знаю. А что будет — увидим. Кроме благих намерений, мной движет, прежде всего, научный интерес. Ну и сострадание, я отлично помню Светлану Петровну.

Гость немного успокоился, про себя отметив, что страх быть подслушанным Чистяков уловил верно.

— Итак. Попробую выложить всё одним блоком. Слушайте. Летом 2016 года, в силу особых обстоятельств, после разряда тока вы вернулись в своё прошлое, вновь оказались в родном Ленинграде в апреле 1968 года. Ничего не вспоминаете? Дальше попали в поле зрения подразделения КГБ занимающегося попаданцами. Вас подписал к сотрудничеству старший лейтенант Соболев, но не в общепринятом значении "стучать" на врагов или инакомыслящих, а использовать ваши знания для анализа феномена машины времени, изучения истории страны и консультаций, а так же выявления "туристов" из будущего. Слово "попаданцы" пришло позже.

У Петрушевского разгорелись глаза, он подался вперёд и открыл рот.

— Не терпится спросить, Дмитрий?

— Да, да, спрошу. Я нашёл на даче фантастические дневники о путешествии в прошлое. Предполагаю, что наброски к роману из жизни попаданца, где выступаю от первого имени. Так это правда?

— Ну, батенька, вам это лучше знать, помнится читал автобиографию Петрушевского. О дневниках не ведал до этой минуты. Дадите ознакомиться?

Взволнованный Петрушевский вопрос пропустил.

— И что же дальше?

— На этом отрезке всё, а вот спустя почти полвека развернулась другая не менее драматическая история. После удара током, вы пролежали в коме три месяца и потеряли воспоминания о прошлом — типичный случай ретроградной амнезии. Но тут вас разыскал Соболев и предложил восстановить память с помощью экспериментальной установки переноса во временном пространстве. Таким образом вы оказались здесь, с лёгкой разницей в интерьерах, людях и дизайне машины времени. Вы подписали с тогдашним руководителем новый контракт о сотрудничестве. Многократно бывали в рабочем зале и с помощью моих программ, путешествовали в прошлое, писали отчёты, выполняли просьбы, а лучше сказать установки Виктора Сергеевича. Ваши безмятежные отношения стали быстро портиться из-за страшного характера бывшего куратора. Зимой я приехал в вам на дачу, мы подружились и решили остановить зарвавшегося тирана-учёного. Вдвоём выбрали вариант при котором, Соболев по воле обстоятельств, никак не с нашей помощью, погибает. История без Соболева изменилась, а мы с вами сотворили богоугодное дело — предотвратили теракт в ОЛИБ, так раньше назывался отдел. Но главное, спасли от смерти ни в чём не повинного начальника лаборатории. Как вам такая летопись событий?